Он пришел вовремя, и первое, что сказал, было: «Я на машине». И тут она испугалась. Она уже представила себе, как они поедут куда-нибудь за город, как рассказывали ей подруги, и он грубо овладеет ею либо прямо в машине, либо на траве. Но может, это как раз то, что ей и нужно? А дома, по возвращении, она быстро зайдет в ванную, там приведет себя в порядок и почистит платье…
Она так четко себе это представила, что у нее дух захватило.
В машине он говорил ей что-то о погоде, о том, что весна в этом году была ранняя, что на рынке очень дорогая клубника, но что через неделю она упадет в цене вдвое… Вера Жабинковская, учительница литературы, вспомнила почему-то «Митину любовь» Бунина, Аленку, и ей стало жарко…
Они катались по городу, затем вырвались куда-то в поля, снова говорили ни о чем, наконец остановились у небольшого лесочка. Михаил достал фляжку и сказал:
– Ну что, Вера, давай немного расслабимся… Это разведенный спирт.
Я знаю, что ты боишься меня, но это только сначала страшно, а потом-то все пойдет как по маслу. Ты же, чую, соскучилась по мужской ласке. Пей, сразу станет легко и хорошо.
И она выпила. И действительно стало хорошо. Легко. Голова закружилась, и она стремительно полетела в жуткую черную пропасть, гулкую и зыбкую, как теплое сладкое желе. Она пришла в себя только один раз и дико закричала от боли. Последнее, что она увидела, – это стена с ободранными желтыми обоями и вбитым в нее ржавым гвоздем…
После ухода Сары Наталия стала ждать некую Анну Петровну, тоже клиентку Сары, у которой было к ней дело, но какое – Сара и сама не знала, хотя и предполагала, что речь идет о муже.
И она угадала.
– Я буду говорить прямо, хорошо? – Анна Петровна, анемичная светловолосая женщина в зеленом брючном костюме, убедившись, что, кроме них двоих, в квартире никого нет, вздохнула и как-то уж очень обреченно прошла за Наталией в гостиную. – Может, на кухню?
– Давайте лучше здесь. Что у вас случилось?
– Мне муж изменяет. С молодой девицей. Неприятно, знаете ли… Она красивая, ничего не скажу, но ведь она, по сути, крадет его у меня. И его тело, и время, и деньги, наконец… Я ведь тоже не уродина и могла бы иметь любовников, мне предлагали, но я не такая. И не потому что ханжа, а просто трусиха. Мне кажется, что я даже раздеться не смогу при чужом мужчине. Это ничего, что я с вами так откровенна?
– Говорите, говорите… Все это крайне важно.
– Да, кстати, о ваших ставках я в курсе, деньги у меня с собой. Тысяча долларов, правильно? Я даже менять не стала. Вот. – Она достала сумочку, но Наталия сделала протестующий жест рукой: