– Убийцу? Я что-то не понимаю… – Она вконец испугалась. Побледнела.
– Я уверена, что ее сбросили с крыши. А Гурова она, похоже, сама убила… жениха своего… Так что ты знаешь об источнике денег?
– Хорошо, я вам расскажу. Она продала какую-то капсулу с пленкой. Там всего один или два кадра… Так, во всяком случае, она сама мне сказала. Это связано с информацией о каком-то политическом лидере. И мне кажется, что я даже знаю о ком. Потому что, когда он выступал по телевизору, Полина хохотала и говорила, что это его последние денечки в эфире…
– Это Родионов?
Лена кивнула.
– Давайте помянем Полину… Полина, – Наталия подняла голову, словно обращаясь к парящей под потолком душе Полины, – мы все любим тебя и помним…
В три часа она позвонила Сапрыкину и услышала то, о чем и не мечтала услышать. «Теперь бы не упустить главных участников этого кровавого забега». Она пообещала перезвонить утром и, достав блокнот, принялась набрасывать план действий.
«Итак, источник денег известен, но что же дальше? Кто убил Гурова и столкнул Полину с крыши? Зачем было убивать ее, если она успела продать информацию? Какой смысл в убийстве Гурова? А что, если Полина действительно убила Гурова? Мужчину, которого любила и от которого ждала ребенка? И которого хотела увезти в особняк в Цюрихе? А при чем здесь Роже Лотар с его рыжеволосой девушкой?»
Ровно в пять Наталия была у Михаила Александровича. Увидев ее, он тотчас шепнул что-то молодому парню в черных саржевых нарукавниках и взглядом велел ей следовать за ним.
В кабинетике в кресле сидел худощавый господин в дорогом костюме. Он, как персонаж какого-нибудь английского фильма, курил трубку и смотрел перед собой в пространство. Однако, увидев входящих Наталию и Агеева, словно очнулся и даже встал, поприветствовав их улыбкой.
– Знакомьтесь: это – Виктория, а это – господин Фальк.
– Это ваше имя или фамилия? – поинтересовалась Наталия, но потом вспомнила, что и сама-то представилась лишь наполовину, и замолчала.
Фальк, лысый, но красивый какой-то особенной, умной красотой мужчина, сказал, закинув ногу на ногу и продолжая как ни в чем не бывало курить:
– Я могу вам достать Лотара, но мне понадобится какое-то время. Его сейчас нет в Москве. Но прежде чем я займусь этим, я должен быть убежден в том, что вы будете в состоянии купить полотна. Если в долларах, то один небольшой портрет этого великого, как сейчас уже всеми признано, художника может стоить от трехсот тысяч до восьмисот… Поэтому мне нужны гарантии…
– Хорошо. Вы их получите. И немедленно. Вы только посмотрите на меня, разве вы не видите, как загорелись мои глаза… Если вам позволяет время, то мы бы могли прямо сейчас поехать ко мне и все обсудить, а заодно я докажу вам свою платежеспособность, так сказать… Вы не против, господин Фальк?