Вот и теперь, эта Сережкина белая горячка. А вдруг Наталия не поедет в Белый Яр?
– Ты договорилась с Глывой? – Глыва – соседка, с которой Наталия обычно договаривалась насчет Валерки.
– Да, я отведу ее к ним завтра в десять. Уже и еду отнесла.
Она говорила спокойно, но дрожащие пальцы, державшие сигарету, говорили о другом.
– Знаешь, о чем я думаю, Евгения? Как же я его оставлю тут одного? А вдруг и правда горячка? Случись что – а меня рядом нет… Боюсь я за него.
Женя пожала плечами, а Наталия на цыпочках прошла в спальню. Женя не могла видеть, как она опустилась на колени перед кроватью, как, слегка приоткрыв одеяло, внимательно посмотрела на спящего Сергея.
– Сержик, милый, ты как?
Сергей открыл глаза, взял ее руку и провел по своему лицу:
– Ты почему не спишь? Где Валерка?
– Она-то спит. А вот ты как?
– А что мне будет, Тата? Ты что так смотришь?
– Как что, Сержик? А черти?
– Какие такие черти? Чего ты мелешь, глупенькая?
– Ты с кем пил, опять с Крулихой?
– А с кем же еще! – сказал Сергей и вздохнул. – Ну что тут такого? Ну выпили, ну мы же совсем мало выпили!
– Ладно, чего уж там… Выпили так выпили. Спи давай…
Сергей, улыбаясь, притянул ее к себе и зашептал на ухо что-то такое, от чего Наталия быстро поднялась с колен и, тоже улыбаясь в ответ, погрозила пальцем. На кухне сказала Жене:
– Никакая у него не горячка – проспится, все вспомнит. В крайнем случае, напишу ему записку, что уехала, пусть думает, что с Валеркой. А дочка поиграет пока у Глывы.
Сарафанов открыл глаза. Маленькая комнатка, столик с графином, зеркало у шкафа, клетчатые шторы на окнах – все, как в гостинице.
– Ой, Ваня! Ну и слава богу! – сказал он, увидев лежащего на соседней кровати Потехина. – Ты-то как, живой?
Потехин, не открывая глаз, недовольно поморщился, а потом сильно чихнул.
– Да ты никак простыл!
Потехин открыл глаза:
– Слушай, дай попить, сил никаких нет…
– Да-а, старые мы с тобой, Палыч, – сказал Сарафанов, протягивая стакан и графин с водой; казалось, вчерашняя попойка ну никак не отразилась на этом здоровом неунывающем мужике.
– Ты-то чего ноешь! – не выдержал Потехин, залпом опорожняя стакан и возвращая графин Сарафанову. – Здоров же как бык!
– Я, знаешь, никак не могу сегодняшнее число припомнить!
– Все равно домой пора. Ревизию закончили, это я точно помню… Акт у тебя. – Последнее он сказал подчеркнуто уверенно.
– У меня? А ты уверен в этом? – И Сарафанов потянулся к лежащему на стуле желтому портфелю.
– И правда, гляди-кось, здесь! – Он прошел к окну, надел брюки и весело щелкнул подтяжками. – А морозец-то нынче какой, а? Как окна-то разрисовало. – И, набрав в легкие побольше воздуха, заорал:-Ой, мороз, мо-ро-о-з!