– Оля, да что ты такое говоришь? Какая еще фирма? Да это же бред! Просто кто-то развлекался в этом, как его, Созополе…
– Ты сам-то веришь в то, что говоришь?
– Да не знаю я, – разозлился Чаплин. – Давай нашатырь… Она там… лежит, а мы тут собачимся!
Маша пришла в себя и заплакала. Чаплин лег рядом с ней, обнял, и Ольга вышла из спальни. Она понимала, что Маша рассказала не все. Случилось что-то ужасное, и это не смерть лжеписательницы. Но что?
Она бросила взгляд на куртку Маши. Сестра пришла даже без сумки. Почему? Значит, было не до сумки.
Ольга пощупала карманы куртки. Достала большой смятый желтый конверт. Открыла его и достала оттуда два серых, из плотной бумаги конверта. Она так удивилась, что подписаны они были Маше и Чаплину, что поначалу даже не обратила внимания на то, что на конвертах стояли и их адреса. Значит, кто-то собирался вручить их Маше и Игорю. Она была уверена, что разгадка того, что произошло с сестрой в Созополе, таится в этих конвертах.
Чтобы не быть застигнутой врасплох, она взяла эти конверты (Маша вряд ли сейчас выйдет из спальни, она слишком слаба, Чаплин же не выпустит ее из своих рук) и заперлась с ними в ванной комнате.
Она с самого начала, на ощупь, угадала, что в конвертах. Фотографии. Оля открыла конверт, адресованный Маше. Вот они. Цветные…
У Ольги щеки запылали, когда она увидела голого Чаплина в объятиях женщин. Понятное дело, что ни одну она не знала. Кто же фотографировал Игоря? Кому понадобилось заниматься этим грязным делом? Скорее всего, это был фотомонтаж. Но Машка, увидев их, не могла думать ни о каком фотомонтаже, она видела лишь своего любимого Чаплина в объятиях голых баб. Все. Поэтому-то она и примчалась к сестре, чтобы рассказать, показать, спросить совета или просто погреться душой…
Но что тогда в другом конверте? Машку-то голую никто не видел. Ее не могли снять.
Оказывается, могли…
В дверь постучали.
– Оля, это я, Игорь уснул… Я знаю, что ты там с фотографиями…
Ольга открыла и впустила ее.
– Бедняжка ты моя. – Она обняла растрепанную, с отпечатавшимися на щеке складками подушки Машу, такую несчастную, убитую. – Где это тебя засняли?
Маша уселась на крышку унитаза и вздохнула:
– Это Роберт со мной в постели. А снимала меня как раз та «писательница», больше некому… Потому что, видишь, вот эта, следующая фотография, где я лежу с небритым мужиком? Вон, и ваза с розами стоит, и бутылка шампанского… Это гостиница в Бургасе. А мужик этот нас устраивал, администратор. Думаю, она ему деньги заплатила, чтобы он снялся голый… Какая гадость… а я так привязалась к ней, увидела в ней человека…