– Можешь лечь сама, мне еще проще будет… – жирно хохотнул Сема, опрокидывая ее на кровать и раздвигая каменным коленом ее бедра. – Расслабься, дурочка…
– Ира, – взмолилась Женя, – прошу тебя, объясни, что происходит, ты так вот мстишь мне? Вы соображаете, что делаете? Это же срок! К тому же я беременна! Не трогай меня…
Она, содрогаясь от отвращения, в то время как гнусный Сема лапал ее за самые чувствительные места, плюнула в него, попав куда-то в шею…
– Что ты от меня хочешь? Денег? – вдруг догадалась она, продолжая обращаться (вывернув шею и уже не пытаясь поднять голову) к Ирине, потому что понимала, что все то, что сейчас происходит, инициировано только ею, решившей так вот грубо и преступно отомстить за то, что их с Тарасом так бесцеремонно выставили из этого рая. – Сколько?
Мысленно она уже отпирала сейф и отдавала все, что там лежало, хранилось, пряталось от посторонних глаз и предназначалось только ей и ее будущему ребенку.
– Сема, отпусти ее, а то задушишь еще… – Ирина взмахнула перед лицом униженной и красной Жени каким-то листом. – Вот подпиши, и ты нас больше никогда не увидишь.
– Что это?
– Да какая тебе разница?
– Вы пришли от Бима? Это он вас прислал? И чего же он хочет – чтобы я отказалась от тех денег, что я ему одолжила? – Она не сразу поняла, что ее отпустили, поднялась с подушек, придерживая на груди разорванную ночную рубашку, и села на развороченную постель, готовая на все, чтобы только ее оставили в покое.
– Подписывай, иначе мой братец развлечется с тобой по полной программе, здесь, внизу, кстати, у подъезда стоят два его друга, которые тоже не прочь развлечься с молоденькой беременной вдовушкой… После общения с тремя молодыми людьми одновременно, я думаю, у тебя отпадет всякая охота иметь дело с мужчинами…
– Ира, что с тобой? – проговорила онемевшим ртом Женя, чувствуя, что лишается сил, что в ушах у нее тонко звенит, а перед глазами пляшут красные фигурки. – Что я такого тебе сделала, что ты вот так… со мной? Что я должна подписать и с какой стати? Я тебе ничего не должна…
– Сема, мне думается, что она ничего не поняла… – Ира со злостью бросила тлевшую сигарету на паркетный пол и носком ботинка растерла, оставляя черный бархатный след.
Женя взяла бумагу и попыталась прочесть напечатанный текст, но ее так колотило, что она никак не могла уловить зрачком буквы, они словно рассыпались всякий раз, когда она считала, что собрала из них слово. Из перемешавшихся в ее сознании обрывков слов и букв получалось, что это какая-то доверенность, но на что именно – Женя не в силах была понять, чувствуя все еще на своем теле прикосновения чужого смердящего мужика.