– Мама, ты дэ?
Тут же раздалось шипение Сони и мольба женщины:
– Тилькы ребенку ничого нэ робыть! Ради бога! Умоляю!
– Не бойся, милая, все будет хорошо. Читай стишок. Давай, милая. Начинай. Нет времени.
И я услышал слова, которые должен был произнести сам несколько часов назад:
Сегодня большой упадок,
Сегодня мой дух разбит,
Мое самолюбие смято,
Мой гений сегодня молчит.
Какая плохая погода,
Какая тугая печаль,
Нет мочи держаться за завтра.
Впускаю в себя я тебя.
Войди в меня, гула умерший,
Войди и живи за меня.
Пусть завтра настанет сегодня,
Сегодня во мне тишина.
После последних слов соседки я услышал сухой приказ Обуховой: «Давай», – и истошное сопение женщины – не было никаких сомнений: ее душили. Девочка плакала и все время звала маму. А я, как настоящий трус, сидел в шкафу, облокотившись о труп своего соседа, и не в силах был даже пошевельнуться. Оставалась единственная надежда на то, что всю эту гнусную сцену насилия услышит кто-то из соседей за стенами и как-то отреагирует.
Но случилось, как всегда, самое паскудное. У меня в кармане зазвонил чертовый мобильный.
Возня в комнате на миг прекратилась. Даже девочка перестала плакать. Я ударом ноги распахнул дверь шкафа и выскочил на середину комнаты. Перед моими глазами предстала страшная картина. Возле кухонного стола на спине лежала задушенная соседка, а на ней – животом вниз – тело Шеста. У изголовья двух трупов присела Обухова, Соня стояла чуть поодаль, а девочка сидела на кровати задушенного соседа. И все они с явным изумлением смотрели на меня.
– Беги отсюда! – прокричал я так, что шаг назад сделала даже Соня.
Мой крик был адресован не Соне, а девочке. И тут же я сам кинулся из комнаты в коридор. Вслед я не услышал ни слова, ни крика, похоже, мое появление из шкафа оказалось самым настоящим шоком для Обуховых.
Пришел я в себя только в каком-то темном переулке. Из ниоткуда раздались слова «Агаты Кристи»: «Сегодня хуже, чем вчера.» Я не сразу сообразил, что это вызов на мобильном телефоне.
– Да.
– Витенька, далеко собрался?
Я брезгливо отшвырнул телефон в сторону. Это был голос Обуховой. Откуда она знает мой номер? Я нагнулся к телефону и. блядь, телефон был полностью разбит! Отлично, теперь я еще и без мобильного.
Я брел по ночному городу. Без куртки, без контактных линз, без мобильного телефона. И все время думал о девочке-толстушке, которую оставил в своей комнате наедине с двумя монстрами.