На меня смотрело нечто: старушке было лет двести, таких старых людей я еще никогда не видел. Все ее лицо состояло из вековых морщин, сквозь которые проглядывали два маленьких, как у свиньи, злобных глаза. Но больше всего меня поразили ее руки. Казалось, что нерадивый фотограф через фотошоп приклеил ей эти руки от другого человека. Они были практически без морщин, как у вполне молодой женщины, а пальцы. Пальцы на этих руках были необычно длинными, с весьма ухоженными ногтями. Старушка была одета во все черное, как будто только что из монастыря. И тем не менее она не казалась обычной старушкой. Поражали даже не ее руки, которые никак не сочетались с уродливым лицом. Меня поразила ее осанка! Она совершенно не горбилась, а стояла полностью выпрямленная! Даже я сутулился гораздо больше.
– Не поворач-чи-ивайс-ся! – она зашипела еще громче, хотя взгляд ее был прикован не ко мне, а к ситцевым платкам у моих ног.
Я нагнулся и аккуратно поправил платки, образовав вокруг себя правильный круг, как советовала мне бомжиха Тамара.
– Вы-ыки-инь их! – гулу указала своим длиннющим указательным пальцем на платки.
На это я ничего не ответил, лишь продолжил дальше рассматривать ее уродливое лицо.
Если бы не лицо. Она ведь совсем не старушка.
– Кто эта девочка? – я указал рукой себе за спину.
– Она уж-же-е мертва-а… Что ты такое говоришь?
– Кто она?
– Она назвала-ась Светой.
– Ты ее убила?
Но теперь уже старушка ничего мне не ответила. Молчание затягивалось, а у меня стали уставать ноги. Непонятно откуда взявшаяся бомжиха Тамара рассказала мне, как не впустить в себя «плохих людей», но не сказала, что делать, если они никуда не уходят, а стоят рядом и чего-то ждут.
Наконец я решился еще на один вопрос:
– Как убить гулу?
Морщины на лице старушки медленно поползли в разные стороны. Я догадался, что она улыбается.
– Маленький мальчик и же-енщина-а. Или маленькая де-евочка и му-ужчина. Оба должны уйти. Тогда гулу уйде-ет.
У меня стали влажными лопатки, белая рубашка прилипла к спине. Я понял, что в сегодняшнем обряде омовения роль «мужчины» отводилась мне. Я еще раз под злобное шипение поправил ситцевые платки у своих ног, проследив, чтобы узелки не развязались. Самое дурацкое было то, что я совершенно не знал, что мне теперь делать дальше. За моей спиной болтался труп маленькой девочки, передо мной находилось вообще не понятно что, а сам я стоял в круге из ситцевых платков.
Все небо затянуло сплошной темно-синей тучей. Ветер еще больше усилился, полил дождь. Сначала маленькими капельками, а затем, набирая силу, обрушился ливень. Вокруг меня образовалось настоящее болото. А я стоял на месте, боясь выйти из ситцевого круга.