Кругом было очень тихо. Смолкли даже голоса мужиков. Мне никто не ответил. Я со страхом подошел к могилке и прочел надпись на ленточке венка: «Дорогой мамочке от единственного Витеньки». Я стал плакать, сначала горько, а затем с надрывом. Меня захлестнула истерика, я влез на могилу и стал ее раскапывать руками. Земля противно забивалась под ногти, но я не останавливался, продолжая копать все глубже.
– Ты что делаешь, гаденыш! – один из мужиков подбежал ко мне сзади и с размаху ударил лопатой по спине.
Тут же я оказался в Василькове на автовокзале. Со мной говорила кассирша, на этот раз на чистом русском языке, хотя и так же хамски.
– Ты хочешь вернуться в Г.?!Я спрашиваю тебя, ты хочешь вернуться в Г.?!
Я стоял перед ней, как школьник, держа руки по швам и очень неуверенно отвечая.
– Да, я очень хочу вернуться в Г.
– Так надо же, балбес, назвать свое имя! Как я тебе без имени продам билет?!
– Но я его не знаю.
– Как можно не знать своего имени?! Ты ведь не идиот?! Или идиот?! Я спрашиваю: ты идиот?!
– Нет.
– Что?! Громче говори.
– Я не идиот.
– Так назови свое имя, иначе я не продам билет!
– Я его, честно, не знаю.
– Но как можно не знать своего имени?! – голос кассирши стал таким же грубым, как у соседки из общежития. – Я не понимаю, как можно не знать своего имени?!
– Не кричи, он все равно тебя не слышит, – второй голос принадлежал Алисе, вернее, Анилегне.
Я лежал на какой-то жесткой койке с привязанными руками и ногами. Похоже, это был операционный стол или медицинская тележка. Моя левая нога сильно затекла, я все время чувствовал неприятное покалывание в бедре. Прищурившись, я попытался определить, где именно я нахожусь. Помещение было похоже на бойлерную или заброшенную котельную, по крайней мере, кругом было много труб. Слева от себя по звуку я определил присутствие Анилегны и соседки. Краем глаза я увидел возле них угол большого стола, другую часть комнаты я рассмотреть не смог, боясь пошевелить головой и таким образом дать понять, что я уже пришел в сознание.
– Нужно начинать омовение, – это был раздраженный голос соседки.
– Дмитрий, похоже, упрямство и тупость будут тебя преследовать всегда, кем бы ты ни был. Я еще раз тебе повторяю, мы не можем начать омовение, потому что его зовут не Виктор.
– Да я с ним в школе учился, как же не Виктор?!
– Его крестили под другим именем.
– Ну так давай заставим его назвать!
– Он его не знает или совершенно не помнит.
– Да как можно не знать или не помнить своего имени?! – соседка раздражалась все больше.
– Твои истерики, Дмитрий, ничего не изменят. Притом, мне кажется, что наш друг, будем его называть пока Витя, уже пришел в себя и с интересом слушает наш разговор, – с этими словами Анилегна подошла ко мне и вплотную нагнулась к моему лицу.