Но ты повернешь и проделаешь вспять,
Душа никому не нужна просто так.
– И что это было такое?
– Это стихотворение, которое подарила мне Анилегна.
– Ее, кажется, Ангелина зовут.
– Витенька, называй ее, пожалуйста, Анилегна.
– А Диму будем называть Амид?
Я добился своего. Глаза Обуховой вспыхнули двумя огоньками гнева, она вскочила со стула и начала кричать:
– Не смей так говорить про Димку, дрянной мальчишка! Он ушел из-за тебя – ты во всем виноват! Ты и будешь расплачиваться, ты и твоя мамаша! Я верну своего сынулю!!!
– Да? И каким образом? Убьете меня для этого? Обухова немного остыла. По крайней мере, она вновь загадочно заулыбалась.
– Ну что ты, Витенька. Прости старую несчастную дуру. Я сама не знаю, что говорю. Несчастна я, не слушай мою ерунду, – говоря это, Татьяна Александровна начала коситься в сторону окна. Я проследил за ее взглядом, и она это заметила.
– Отодвинься от окна, Витенька, тебя может продуть. Димка мой так и схватил пневмонию.
– Да? А я думал он от передоза умер.
Глаза Обуховой вновь налились ненавистью, но в этот раз она быстро ее подавила.
– Витенька, ну что ты такое говоришь. Я просто беспокоюсь за тебя. Да и Соня там в саду бродит, она совсем одичала после ухода Димки.
Почему она вместо «смерти» постоянно говорит «уход»?
Обухова медленно начала обходить стол и постепенно приближаться ко мне.
– Татьяна Александровна, сядьте на место. Я хочу с вами поговорить.
– Как скажешь, Витенька, – и Димкина мама тут же вернулась на свой стул.
Меня стала беспокоить ее неожиданная покладистость. Она чего-то боится, и боится серьезно. И это касается непосредственно меня. Но чего? Чтобы на меня вновь не набросилась Соня? Может быть. А может. А может, она боится, чтобы я не убежал в открытое окно?
Я демонстративно приподнялся и подал корпус в сторону окна и тут же заметил, как стала подниматься и Татьяна Александровна. Я сел обратно на стул. Так и есть, она очень сильно хочет, чтобы я оставался в доме. Бежать! Отсюда просто необходимо как можно быстрее бежать!
– Татьяна Александровна, а прочитайте, пожалуйста, стихотворение, которое было написано Анилегной для моей мамы.
– У меня его нет, Витенька.
– Ну, а о чем там говорилось?
– Я не знаю, Витенька, твоя мама никогда мне его не показывала.
– А вы просили ее?
– Просила. И Анилегну просила потом уже рассказать, что она ей написала.
– И что Анилегна говорила?
– Сказала, что сама узнаю, когда время пробьет.
– Угу. Понятно.
Неожиданно я почувствовал, что меня со страшной силой стало клонить ко сну. Голова стала тяжелеть, а веки сами по себе слипаться. Я резко тряхнул головой, но сон согнал лишь на несколько мгновений. Такого у меня еще не было.