Глава 26
Маркс, март 1998 г.
Следователь по фамилии Кондратьев был поражен внешним видом женщины, неделю тому назад узнавшей, что на Графском озере обнаружили тело ее сына. Госпожа Раттнер, нарядная, в изящной леопардовой шубке и черных замшевых перчатках, сидела перед ним спокойная, уравновешенная и следила за ним удивленным взглядом, мол, и так же понятно, что моего сына не поднять, чего вам еще от меня нужно? Короткая стрижка делала ее моложе на целое поколение, кожа хоть и была бледной, но все равно источала здоровье, розовые губы были плотно сжаты. Кондратьев знал, что Гончарова после исчезновения своего сына уехала с Эриком Раттнером в Австрию, где и вышла за него замуж. Время от времени она звонила следователю, спрашивала о результатах поисков, а после Нового года перестала ему звонить. Может, уже поняла, что сын погиб, или же откуда-то ей стало известно, где он. И вдруг эта страшная находка на берегу Графского озера. Кондратьев сразу позвонил в Вену.
– Вы нашли его? – услышал он сдержанный женский голос. – Где?
Он ответил и сказал, что ей необходимо приехать для опознания.
– Я приеду, – сказала она почти шепотом.
И вот теперь она перед ним. Вырванная из другой, чуждой для него, Кондратьева, жизни, неестественно умиротворенная и спокойная. Даже холодноватая. Он знал, что за дверью, в коридоре, ее ждет муж, Эрик Раттнер, очень богатый человек, любитель живописи и несостоявшийся меценат Романа Гончарова. Ему не удалось взять с собой в Вену Романа, зато он нашел свою любовь… Кондратьев отметил про себя, что австриец понимает толк в красоте, раз сумел разглядеть в этой тихой, скромной, озабоченной лишь судьбой своего талантливого сына русской женщине такую красавицу.
– Итак, гражданка Раттнер… Или Гончарова?
– Мне все равно.
– Вы опознали тело своего сына, Романа Гончарова. Экспертиза показала, что его убили в ноябре прошлого года, как раз тогда, когда он пропал… Вы, насколько мне помнится, не дождавшись сына, пришли к выводу, что он сбежал из города вместе со своей сожительницей, учащейся марксовского медицинского училища, Викторией Ананьевой. Я правильно излагаю?
– Да. – Она слабо кивнула головой. – Вы позволите мне закурить?
Прежде она не курила, отметил про себя Кондратьев. Значит, за границей научилась. Или просто жизнь заставила? Он знал, что и его жена, которую он просто обожал, потихоньку от него покуривает, а потому не мог осуждать за это других женщин.
– Давайте вспомним с вами события того злосчастного ноября…
– Виктор Иванович, да что там вспоминать? – Гончарова лишь отмахнулась и пожала плечами: – И так все ясно. Роман пошел на мельницу, встретился там с Викой…