Король поймал взгляд Резль. У нее были необыкновенно голубые глаза, как небо над холмом святого Вацлава в день коронации в Праге. Тогда она чертила саблей в воздухе восьмиконечный крест. Эта улыбка сабли дразнила и звала его подскакать поближе. Франц дал жеребцу шпоры и в минуту оказался рядом с Резль. Кто бы ожидал от этого увальня такой прыти!
-- Оставим их? - спросила королева. - Поотстанем слегка?
Бесстыдница! Ему ли не знать, зачем они поотстанут.
Придворные - почти домашние слуги - хорошо понимают кивки и взгляды хозяев. Минута, и их уже нет. Растаяли, как туман между деревьями. Только где-то вдалеке слышались перепевы рожков и веселые голоса.
Король и королева ехали рука об руку, а солнце падало на землю сквозь пожухлую дубовую листву.
-- Вон там. - Мария-Терезия хлыстиком указала на молодой орешник. Наше место.
-- Резль, казна не вынесет еще одного маленького Габсбурга. - Франц засмеялся и помог ей слезть на землю.
-- Милый, империя не вынесет еще одной прагматической санкции.
Он знал, о чем она. Когда-то все ее братья скончались, и прежнему государю пришлось объявить наследницей дочь. Это чуть не вызвало гражданской войны. Нет, сыновей должно быть много. Дети даже в императорских семьях умирают часто.
Орешник качался зеленым шатром, солнце припекало, и напившись друг друга, король и королева захотели пить по-настоящему. К несчастью, фляжка Франца была пуста.
-- Пьяница! - возмутилась Резль. - Ты осушил ее еще дорогой. - глаза жены смеялись, а щеки были розовыми, как со сна.
Пока путников скрывала сыроватая тень дубравы, жажда была еще терпима. Но выехав на солнце, король понял, что, если Резль немедленно не получит воды, она скончается тут же в седле.
-- Надо найти наших. У кого-нибудь да должна быть фляжка! - жена уже начинала его ненавидеть.
"Где их сейчас искать? - без энтузиазма подумал Франц. - Все как на зло куда-то запропастились! Эй вы, олухи, королева умирает!"
Опушка леса подступала к деревенской дороге, за которой шел невысокий забор из сланца с аккуратным черепичным покрытием по верху. За им тянулись длинные ряды подвязанных к жердям виноградных лоз. Синие бусины крупных ягод поблескивали на солнце, как стеклянные шарики на елке. Они уже едва заметно сморщились и были прихвачены морзцем, но от вожделенного холода казались еще более желанными.
-- Сорви мне гроздь, - губы Резль требовательно выгнулись.
-- Милая, это воровство, - поддразнил ее король.
-- Сорви! - Взвилась женщина. - Ты же видишь, я умираю от жажды.
-- Это ж мне надо лезть через забор. И не жаль тебе толстяка? - Франц спрыгнул с коня и, послав жене добродушную усмешку, перескочил за сланцевую загородку. Не углубляясь далеко, король сорвал несколько увесистых гроздей, сложил их в шляпу и двинулся к забору.