До трех еще было шесть часов. И я знала, на что потрачу все время. На обдумывание того, в чем я предстану перед Беатрисс, что надену, чтобы не выглядеть как освободившаяся полмесяца назад из мест не столь отдаленных зэчка. Волосы, торчащие в разные стороны, укладывать было бесполезно. Если поднимется ветер, то все, пиши пропало, поэтому здесь и думать нечего, вымыть их, и точка. Прикид. Зеленые джинсы и зеленый бархатный жакет со стразами. Греческие сандалии, цветом сливающиеся с цветом ног. Удобно и изысканно. Изумруды в ушах, изумруд на пальце в перстне, изумруд на шее на тонкой золотой цепочке.
Звонок застал меня как раз когда я выходила из ванной с тюрбаном из полотенца на голове. В халате. Я с криком «минутку!» подбежала к двери, думала, Марк что-то забыл, вернулся. Даже в глазок не посмотрела. Распахнула дверь и онемела, увидев перед собой Беатрисс…
– Не могла больше ждать, не могла! – И она бросилась мне на шею. Разрыдалась. Без краски на бледном лице, с непритязательной мальчишеской стрижкой, худенькая, хрупкая, в джинсах и майке. Совсем юная, с мокрыми от слез щеками, она стояла передо мной и плакала, не могла остановиться.
– Беатрисс, остановись, прошу тебя… – Я усадила ее на диван, принесла воды.
Она говорила, что жизнь ее после всего, что произошло, начала, как она выразилась, обратный отсчет… Что заседания суда она помнит смутно, что в то время постоянно пила какие-то таблетки, что за ней присматривала соседка, как бы она с собой чего не натворила.
– Белка, ты же никогда не сомневалась, что это я убила Захара, ведь так? Только ты знала, какие у нас с ним отношения, как мне с ним было невыносимо, а тут еще его постоянные сцены ревности… Он и в тот вечер стал меня донимать своими расспросами, как я провела день, чем занималась, сказал, что звонил Рожковым, а меня там не было… Ни ты, ни Марк, вы не знали, какой Захар на самом деле, вы никогда не видели его грубым, готовым на убийство! А он знал, как сделать человеку больно, уж он-то знал!
– Беатрисс, успокойся, хочешь, я принесу тебе кофе? Или выпить?
– Нет, ничего, только пепельницу и, пожалуй, воды.
Я поняла: она пришла с единственной целью – чтобы я позволила ей выговориться.
– Я никогда не любила Захара, ты же знаешь… Нет, по-своему я его любила, конечно. Он тоже любил меня, но у нас были очень странные отношения. Мне всегда казалось, что он смотрит на меня, но видит другую женщину… Я тоже, Белка, тоже страшно ревновала его к другой…
– Ты знала ее?
– Знала. – Она метнула на меня быстрый, затуманенный слезами взгляд и отвернулась. – Да это и неважно. Главное, что мы продолжали жить вместе. И не знали, что лучше – вместе нам быть или порознь… Помнишь, ты сказала как-то, что если мы не любим друг друга, то нам надо развестись? И я еще занервничала тогда?.. Нет, ты не подумай, я не ревновала его к тебе, никогда в жизни! Просто представила себе, что Захар собирает вещи, укладывает их в чемоданы и уходит, уезжает почему-то на такси, именно на такси… А я стою и смотрю. У меня от этой картины чуть сердце не разорвалось. Но я же понимала, что долго он один не будет, что его непременно подберут. Кто? Разве кто-нибудь знает, как жить с таким человеком, как он? И никто никогда не будет его любить больше и понимать лучше, чем я.