Оба юриста озадаченно посмотрели на него. Уэнтвелл ответил на их удивленные взгляды.
– Да, я намерен взять самоотвод. В данном деле я не могу быть честным и беспристрастным арбитром. Мое столкновение с детективом Брюмом этому препятствует. Для проведения судебного заседания будет назначен другой судья, возможно, из тех, что ушли в отставку. Не думаю, что это вызовет сколько-нибудь заметную задержку. Единственным документом по итогам данных слушаний будет письменное постановление, отклоняющее ходатайство защиты об обжаловании признания обвиняемого и о прекращении дела. Я связываю вас обязательством хранить молчание и не потерплю никаких обсуждений в прессе. – Судья поднял глаза на юристов, и те согласно кивнули. – Тем не менее, я постановляю, что все заслушанные сегодня свидетельства, включая показания доктора Фишера, могут быть представлены присяжным в суде. Полагаю, что двенадцать разумных человек, основываясь на этих фактах и принимая во внимание все обстоятельства, способны понять, что признание, как оно, по существу, представлено детективом Брюмом, можно считать недостоверным. На этом слушания закрываются.
На судью Уэнтвелла было не похоже, чтобы после оглашения постановления он не задал каких-нибудь вопросов или не потребовал разъяснений. Но сейчас он поступил именно так – настолько его вывели из себя показания детектива Брюма. Он несколько секунд смотрел на Элену, затем вышел из комнаты. Этот взгляд был другим, нежели те похотливые взоры, которые целый день бросал на нее Четвертый. Это был сочувствующий взгляд – судья словно хотел сказать: «Это все, что я могу для вас сделать. Теперь от меня ничего не зависит».
Элена с юных лет привыкла скрывать свои чувства. Там, откуда она приехала, стервятники сразу чувствовали беззащитность. Но в тот день, выходя из дворца правосудия, она заметно дрожала. Трейси обняла ее за плечи и притянула к себе, чего никогда не позволяла себе с клиентами. От привычного правила «бизнес любой ценой» сейчас она отступила.
– Элена, я понимаю, что вы расстроены. Но уверяю вас: это хорошие новости. У нас по-прежнему имеется шанс, если мы сумеем убедить нового судью выслушать мнение доктора Фишера. И даже если придется защищаться в зале суда, свидетели будут на нашей стороне.
Элена пропустила ее аргументы мимо ушей. Она привыкла верить в Америку, в конституцию, в правовую систему страны. Даже в то, что необходима смертная казнь. Ведь если присяжные безоговорочно убеждены, что человек виновен, значит, так оно и есть. Но теперь она впервые поняла, насколько это все иллюзорно. Ни один из жителей латиноамериканского квартала не войдет в число присяжных. Никто из них не зарегистрирован в качестве граждан, имеющих право избирать и быть избранным. Ее сына будут судить люди, которые понятия не имеют, кто Руди такой и как живет. Они узнают, что он побывал в доме Люси, что там обнаружена его кровь и что его вырвало, когда он возвращался домой. Этого будет достаточно. Все остальное – доверять или не доверять детективу Брюму и спор о правах Руди – им будет безразлично.