— Что-то ты хреново выглядишь, — продолжил он. — Зря, наверное, я ждал пока ты очухаешься и поможешь мне с трупами.
Я пропустил эти слова мимо ушей, сердце ныло, грудь сдавили тиски. Действие «яда» или «защиты»? Но что могло их спровоцировать? Парализующие иглы, вроде бы не должны были, хоть я и получил овердоз.
— Абель, ты мне элкисы часом не вводил?
Он застыл на мгновение.
— Колись.
— А что мне оставалось делать!? Ты бы очухавшись, принялся добивать меня и слушать бы не стал!
— Да говори ты по существу!
— Ты получил пять игл, я ввел тебе один антидот, ты вроде задышал нормально. Я решил не рисковать, и дать тебе установку, чтоб ты не убил меня… Ввел элкис и ты стал подыхать. Тогда ввел еще два антидота и принялся за старые добрые методы спасения. Остальное ты вроде помнишь.
— Нужен еще один антидот третий, а лучше четвертый. Защиту заклинило. Нужно вычистить тело, чтобы она расслабилась.
— Нет у меня больше четвертого, один был, и тот на тебя извел. Третий сейчас поищу.
Я потащился вслед за ним, надо бы в аптечке подобрать себе что-то поддерживающее: глюкозу, соляной раствор, витамины может быть.
Введя всё и антидот напоследок, я расслабился прямо в манипуляционном кресле. Абель тихонько примостился напротив.
Не знаю, что меня дернуло… Я тогда плохо соображал и не вполне себя контролировал…
— Что Абель, только когда рядом кому-то еще хуже, затихает твоя боль?
Он вскинул глаза, впившись взглядом, я подумал, что он сейчас врежет мне, но закрываться не было сил. Секунда… Его лицо исказилось как от сильной боли, он закрыл руками голову, подтянул колени, пряча в них лицо, скрутился так чтобы занимать как можно меньше места. И заговорил…
Он стал рассказывать о себе, о своем детстве, юности. И своем отце…
Он говорил, говорил, говорил…
Вспоминая, вытаскивая упрятанное глубоко-глубоко.
А мне стало дурно — и не от препаратов. От его слов, от его воспоминаний. Я думал, что мой отец чудовище, хуже которого нет. Я очень ошибался.
В какой-то момент это стало нестерпимо. От психопатичной, опасной змеи ничего не осталось — передо мной сидел несчастный искалеченный ребенок, и выплескивал на меня свою боль.
И я тонул в ней.
— Абель… Абель… — позвал я.
Нет, меня для него уже не существовало.
— Абель! Абель!!! — я потряс кокон, в который он скрутился, — Перестань! Перестань, пожалуйста…
Он очнулся и посмотрел на меня
— Что? Противно? — надтреснуто спросил он.
— Нет. Больно.
Он опустил глаза и еле слышно обронил:
— Извини…
Одно короткое слово… Я вздохнул, собираясь с мыслями:
— Абель, выслушай и запомни. Ты можешь рассчитывать на мою помощь. На меня. Не могу пообещать, что сделаю для тебя всё, такая клятва дается лишь единожды и я свою дал. Но если у меня будет хоть малейшая возможность помочь тебе — я помогу. Но ты сам, САМ, попытайся перебороть свое прошлое, отказаться от него. Ведь пока мы живы — ничто не поздно.