Доро только вздохнул.
— Думаю, что да.
— Энинву всегда находится рядом со мной. И она всегда летит чуть ниже.
Энинву, защитница, с горечью подумал Доро. И это удивило его. Энинву защищала любого, кто в этом нуждался. Доро стало интересно, что бы стала делать Энинву, если бы он сказал, что нуждается в ней. Рассмеялась? Очень вероятно. И была бы, разумеется, права. С годами ему стало точно так же трудно лгать ей, как и ей лгать ему. И единственная причина, по которой она все еще так и не знала о колонии ее африканских потомков, которую он устроил в Южной Каролине, состояла только в том, что у нее пока не было повода спросить его об этом. Этого не знал даже Исаак. — Это беспокоит тебя? — спросил он Исаака. — Я имею в виду, чувствовать все время ее защиту.
— Раньше беспокоило, — ответил Исаак. — Ведь я должен был бы обогнать ее. Если захочу, я могу летать быстрее всякой птицы. Я мог бы оставлять ее далеко позади и не обращать на нее никакого внимания. Но она постоянно оказывается впереди, все время старается догнать меня, пытаясь своими крыльями помешать мне уйти вперед. Она никогда не откажется от этого занятия. С некоторых пор я уже начал привыкать к тому, что она всегда находится поблизости от меня. А сейчас, пожалуй, я больше был бы обеспокоен, если бы не увидел ее на привычном месте рядом с собой.
— И ее ни разу не подстрелили?
Исаак заколебался.
— Вот для этого, как мне кажется, она и придумала себе такие яркие цвета, — сказал он наконец. — Чтобы отвлечь внимание от меня. Да, пару раз ее подстрелили. Падая, она пролетела еще несколько ярдов, и только потом шлепнулась на землю, чтобы дать мне время убраться. Затем она залечила свою рану и догнала меня.
Доро поднял глаза и взглянул на портрет Энинву, висевший на стене напротив высокого камина. Интерьер дома представлял собой смешение английского, голландского и африканского стилей. Энинву делала глиняные горшки, отдаленно напоминавшие те, которые она когда-то продавала на базаре у себя дома, и красивые прочные корзины. Многие покупали их у нее и расставляли вокруг своих домов, так же, как это делала она. Ее работа была декоративной и одновременно полезной, и здесь, в ее доме с голландским камином и шкафами, английскими скамьями и похожими на трон стульями с высокими спинками, эта работа пробуждала воспоминания о земле, которую ей не суждено увидеть вновь. Энинву никогда не посыпала пол песком, как это делали голландские женщины. Грязь должна всегда выбрасываться вон, как презрительно заявляла она, а не рассыпаться по полу. У нее было гораздо больше поводов гордиться собственным домом, чем у большинства англичанок, и этот факт был известен Доро, но датчанки только покачивали головами да сплетничали о ее «неряшливости» в хозяйстве, притворяясь, что им жаль Исаака. На самом деле в Витли почти каждая женщина была готова пожалеть Исаака и пустить себе под крыло. Так что при желании он мог разбрасывать свои драгоценные семена где угодно. Только Доро очень строго относился к вниманию женщин, и только Доро имел преимущество перед другими. Но при этом Доро нисколько не заботился об обманутых мужьях или женах.