— Ах, вот оно что… — Она погладила его плечо, чувствуя, как под кожей проступают кости, на которых почти не наросло мышц. — Все женщины забирали твое семя и покидали тебя как можно быстрее.
Он промолчал.
Она подошла еще ближе к нему. Он был ниже, чем Исаак, ниже, чем все те мужские тела, в которых Доро являлся к ней. Ей казалось немного странным смотреть в глаза мужчине, не поднимая вверх головы.
— Так будет и со мной, — сказала она. — У меня есть муж, у меня есть дети. А также… Доро прекрасно знает, как быстро я могу зачать. Я всегда делаю это с ним очень быстро. Я должна получить твое семя и уйти, но я не оставлю тебя сегодня.
Он некоторое время смотрел на нее, не отрывая взгляд. Его черные глаза были очень внимательны, он будто собирался вновь взять под контроль свои способности и проникнуть в ее мысли — именно сейчас, когда он так хотел этого. Она поймала себя на мысли, что ее ребенок, и его ребенок тоже, будет иметь вот такие же глаза. Это было, пожалуй, единственное в его облике, что не требовало мытья или лечения, можно было сразу разглядеть их красоту. Его глаза были удивительными — особенно если учесть, как много он пил.
Он схватил ее так неожиданно, будто ему только сейчас пришло в голову, что он может это сделать, и некоторое время держал в объятиях. Наконец они направились к его полуразвалившейся кровати.
Доро пришел позже, спустя несколько часов. Он принес муку, сахар, кофе, крупу, соль, яйца, сушеный горох, свежие фрукты и овощи, одеяла, полотно и, как бы между делом, завел себе новое тело. Он купил или украл у кого-то небольшую грубо сделанную тележку, на которой и довез весь груз.
— Спасибо, — сказала Энинву, не скрывая своего замешательства. Она хотела показать ему, что ее благодарность была искренней. Сейчас было большой редкостью, чтобы он сделал все, о чем она просила. Ей было интересно, почему он проявил такую заботу именно сейчас. Наверняка он не планировал этого днем раньше.
Затем она увидела, что он смотрит на Томаса. После умывания его внешность сильно изменилась. Вдобавок Энинву побрила его, подстригла и аккуратно расчесала волосы. Но в нем произошли и другие, труднее уловимые перемены. Томас улыбался, с удовольствием помог перенести все принесенное в избу — вместо того, чтобы апатично стоять и бормотать что-нибудь под нос, пока Энинву ходила бы туда и обратно мимо него с полными руками.
— А теперь, — сказал он, позабыв от счастья, что Доро не сводит с него глаз. — Теперь мы посмотрим, как ты умеешь готовить, Женщина-Солнце.
Что за глупое имя