Окойя оставался в каюте Доро, где Энинву могла ухаживать за ним, пока его болезнь не утихнет. Затем Доро отправил его в трюм, где находились остальные рабы. Когда корабль вышел в море и африканский берег исчез за горизонтом, рабам разрешили бродить по трюму и даже по палубе, где им больше нравилось. Поскольку у них не было почти никакой обязательной работы, они фактически были гораздо свободней, чем члены экипажа. Так что у Окойи не было никаких причин считать, будто это перемещение связано с каким-то ограничением свободы. Доро очень внимательно наблюдал за ним, стараясь определить, насколько тот сообразителен и уживчив — или запуган и готов провоцировать неприятности. Но Энинву познакомила юношу с Аденкву, и казалось, что теперь молодая женщина занимала большую часть его времени. Во всяком случае, у него не было желания устраивать бунт или нечто подобное.
— На самом деле они не настолько нравятся друг другу, как это может показаться, — говорила Энинву, стараясь убедить Доро. — Кто знает, что у них на уме?
Но Доро только улыбался. Что было у них на уме, было ясно каждому. Энинву просто боялась за их слишком близкое кровное родство. Она находилась под сильным влиянием убеждений, бытовавших среди ее людей. Казалось, она чувствовала свою особую вину за их встречу, которую могла так легко предотвратить. Но с другой стороны, даже ей было ясно, что Окойя и Аденкву нуждаются друг в друге, как она нуждается в Доро. Подобно ей, они чувствовали себя слишком уязвимыми и одинокими. Через несколько дней после начала плавания Доро отвел Окойю на палубе в сторону, подальше от Аденкву, и сказал ему, что капитан корабля имеет право сам исполнить церемонию женитьбы.
— Белый человек, этот самый Вудли? — спросил Окойя. — И что он должен сделать с нами?
— В твоей новой стране, если вы хотите пожениться, вы должны дать обещание перед священником, или перед человеком, представляющим власть. На корабле таким человеком является Вудли.
Молодой человек в сомнении покачал головой.
— Здесь все происходит по-другому. Я ничего не понимаю. Мой отец выбрал для меня жену, и я был ею доволен. И даже было сделано формальное предложение ее семье.
— Ты больше никогда ее не увидишь. — Доро старался говорить как можно убедительнее, и очень спокойно встретил гневный взгляд молодого человека. — Мир, в котором мы живем, не всегда бывает мягким и удобным, Окойя.
— Так я должен жениться, потому что ты этого хочешь?
Некоторое время Доро просто молчал. Пусть ребенок некоторое время подумает над этими глупыми словами. Наконец он сказал: