— Может быть, ты сможешь и заплести их вместо меня? — спросила она. — Мне кажется, что ты вполне можешь с этим справиться.
— Конечно же могу, — сказал Доро. Он сжал ее лицо своими ладонями и оглядел, поворачивая ее голову под разными углами. — Но я не буду, — решил он. — Ты выглядишь гораздо лучше, когда они распущены и причесаны именно таким образом. Я когда-то жил среди островного племени, женщины которого поступали с волосами именно таким образом. — На минуту он замешкался. — А что ты делаешь со своими волосами, когда меняешь внешность? Ты их тоже меняешь?
— Нет, я просто втягиваю их внутрь. Ведь разные существа имеют разную фактуру волос. Я поглощаю свои волосы, ногти и другие части, которыми не пользуюсь в преображенном виде, а потом снова воссоздаю их. Ты же видел, как вырастают мои волосы.
— Но я не знаю, отращиваешь ли ты их снова, или это были… те же самые волосы. — Он протянул ей маленькое зеркало. — Вот, взгляни-ка на себя.
Она взяла его с нетерпением и внутренним трепетом. Когда он первый раз показал его, Энинву очень захотелось иметь точно такое же стекло. Он пообещал ей купить.
Теперь она увидела, что он обрезал и зачесал ее волосы так, что они напоминали воздушное черное облако, покрывшее ее голову.
— Все-таки было бы лучше заплести их, — сказала она. — Женщина в годах, как мне кажется, должна их заплетать.
— В следующий раз, — сказал он, глядя на пару небольших золотых украшений. — Или Исаак не видел твоих ушей, или он подумал, что тебе не составит труда проделать в них маленькие отверстия, чтобы подвесить вот эти серьги. Ты можешь это сделать?
Она взглянула на серьги, на маленькие крючки, которыми, как предполагалось, они должны прикрепляться к ее ушам. Однажды ей уже доводилось носить ожерелье из золота и небольших драгоценных камней. Это была ее единственная любимая вещь. Теперь ей понравились эти серьги.
— Покажи, где должны быть эти отверстия, — сказала она.
Он приложил каждое из украшений к нужному месту и в изумлении отдернул руки.
— В чем дело? — с не меньшим удивлением спросила она.
— Ни в чем. Просто я… я подумал о том, что никогда не дотрагивался до тебя в момент превращений. Текстура твоей кожи… она сильно изменяется.
— А разве не изменяется текстура глины, когда та мягкая и когда засыхает?
— …Да.
Она только рассмеялась.
— А дотронься до меня теперь. Это странное ощущение уже исчезло.
Он нерешительно подчинился ее просьбе и, казалось, был удовлетворен, что на этот раз его ощущения были более привычными.
— Это было не неприятно, — сказал он. — Просто неожиданно.