— Что это?
Смити хранил величавое спокойствие.
— О чем ты, Фрэнки?
— Я что-то слышал.
— Ерунда, здесь никого нет. Ты просто немного нервничаешь, приятель. Ясное дело, в чужой стране. Я бы в Америке тоже нервничал.
— Это все парики, — отвечал Фрэнк, вытирая лоб. — Я давеча заглянул в Олд Бейли, и они там все в париках.
— Не понравилось?
— У меня от них мурашки по коже.
— Странно. Меня судили в Олд Бейли, и я, помнится, еще подумал, как живописно они выглядят.
— Я уже думаю, не завязать ли. Смити неодобрительно покачал головой.
— Не советую. Бросаешь работу, и что дальше? Начинаешь пить, опускаешься, теряешь самоуважение. Нет, держись своего ремесла, мой мальчик, и не сдавайся.
— А если войдут фараоны?
— Мы обольем их молчаливым презрением, — весело ответил Смити. — Только не будет никаких фараонов. Шеф отправил их всех в Мэллоу-холл. На шефа всегда можно положиться. У него все проходит без сучка, без задоринки.
Фрэнк не согласился.
— Скажешь тоже! А почему этот ваш Костолом слинял?
— Такого даже шеф предусмотреть не мог. И мы найдем кого-нибудь на замену.
— Кто это говорит?
— Я. И Ферди скажет, если ты его спросишь. Верно, Ферди? — произнес Смити, оборачиваясь. — Эй, погоди, что ты такое делаешь?
Ферди склонился над маленьким сейфом, в котором Майк хранил документы. В руке он держал банку и наносил содержимое на кончики пальцев. Вид у него был сосредоточенный.
— Думаю, что сумею, — сказал он. — Да, думаю, что сумею.
— Что сумеешь?
— Открыть сейф на ощупь. Как Джимми Валентайн. Он сумел, а я чем хуже?
Фрэнк только фыркнул. Смити в своей мягкой манере попытался урезонить товарища.
— Это же литература, Ферди. Не стану спорить, может быть, кто-нибудь и впрямь на такое способен, но тут нужен особый дар, как для поэзии. Сверхчуткие пальцы, чтобы уловить движение механизма.
— Может, у меня как раз такие. И я изучал замки. Чего я про них не знаю, того и знать не стоит.
— А чего ты про них знаешь, того и подавно знать не стоит, — кисло заметил Фрэнк.
— О чем спор? — осведомился ехидный голос.
Ферди повторил прыжок лосося, и даже флегматичный Смити вздрогнул. Рядом стоял Гораций. Вся его дородная фигура излучала достоинство и надежность.
Смити очнулся первым.
— Я не слышал, как вы вошли.
— Я старался войти неслышно, мой дорогой Смити. Что Ферди делает с сейфом?
— Пытается открыть его при помощи пальцев.
— И уже открыл, — сказал Ферди, распахивая дверцу. — Я же сказал, что смогу.
Если он собирался произвести сенсацию, то не просчитался. Смити сказал: «Ну, здорово!», и даже Фрэнк не поскупился на похвалу.