Что ж, прекрасно. Однако придет день скорби — температура подскочит, горло заболит, перед глазами поплывут пятна. Тогда, так или иначе, перед вами окажется моя книжка, а через неделю вы напишете:
«Глубокоуважаемый N!
Поскольку я с детства был здоров и крепок, я никогда Вас не читал. Но недавно, напившись сырой воды, я покрылся красными пятнами. Приятель дал мне Вашу последнюю книгу, и я с удовольствием ее прочел. Пожалуйста, пришлите мне свою фотографию и остальные книги с автографами.
Заранее благодарный
».
Понимаете, перед какой он меня ставит дилеммой? С одной стороны, я рад, что страдальцу полегчало. С другой — я чувствую, что до следующего недуга он моих книг читать не будет. Если хотите увидеть растерянного человека, посмотрите на меня, когда газеты сообщают о новой эпидемии.
Зачем, спросите вы, страдать из-за больных, когда есть собакокрады? Тут мне придется сделать неприятное признание: я похвастался. Меня читает один-единственный собакокрад, да еще неудачник, поскольку его поймали. Кроме того, он писал мне по сомнительный причине — им двигала не чистая, как пламя, любовь к большому мастеру, но стремление узнать, не дам ли я ему денег. Чем больше я думаю над этим письмом, тем меньше верю в то, что автор поспособствует сбыту моих творений.
Посмотрите фактам в лицо. Чтобы покупать мои книги, он должен красть собак, а чтобы красть их в достаточном количестве, он должен совершенствовать технику. Ненадежно, а? Может выпасть хороший, урожайный год, когда он будет покупать мои книжки не только для себя, но и для друзей. Но гораздо больше оснований предположить, что его несовершенные методы приведут к новому аресту, а какой мне толк от человека, который сидит в тюрьме?
Дело в том, что сидит он в английской тюрьме, а в английских тюрьмах дают читать только первый том «Уоверли»[111] и относительно научный опус «Чудеса в пруду». Мои читатели находятся в американских тюрьмах. Я получаю от них столько писем, что заподозрил: а вдруг преступный американец считает мою книжку непременной частью своей экипировки?
Так и вижу, как мать посылает его на дело.
— Какао не выпьешь, Кларенс?
— Нет, мама, спасибо. Надо идти.
— И то верно. Ты все взял?
— Да. Все.
— Теплую фуфайку надел?
— Надел, не беспокойся.
— Револьвер не забыл? Ацетиленовую горелку? Книжку Вудхауза? Кастет? Отмычку? Маску?
— Не беспокойся ты!
— Тогда иди, мой мальчик. С Богом. Помни, что говорил папа: «Ступай легко, читай Вудхауза и не стреляй, пока не увидишь белки их глаз».
В Чикаго не так давно жил гангстер, который, совсем замотавшись, прихватил по ошибке Гарольда Белла Райта.