Она приехала на Солянку и вошла в подъезд незнакомого ей дома, поднялась на второй этаж и остановилась, дрожа всем телом, перед дверью, за которой ей предстояло увидеть свою покойную сестру. Крышка гроба, красная, окаймленная черными кружевами и стоящая слева от двери, свидетельствовала о том, что она не ошиблась адресом…
«Возьми себя в руки, в конце-то концов… Через какие-нибудь несколько часов все будет кончено, ты освободишься, выпьешь пару рюмок коньяку за упокой души рабы Божьей Людмилы и уже завтра вернешься домой…»
Она нажала на кнопку звонка и замерла, прислушиваясь к звукам, доносящимся из квартиры.
Дверь открыл молодой крепкий мужчина в черном свитере.
– Вы Анна Рыженкова? – спросил он низким хрипловатым голосом и внимательно посмотрел ей в глаза. – Вы сестра Милы?
– Да, это я…
Ее била дрожь, которую просто невозможно было унять. Дрожь эта шла откуда-то изнутри и мешала говорить. Челюсти ее свело судорогой, а язык отказывался повиноваться.
– Входите…
И тут случилось невероятное: мужчина, больно схватив ее за руку, втянул Анну в квартиру и свободной рукой принялся запирать двери (их оказалось две!) на все замки. На это ушло около минуты, и все это время Анна боялась пошевелиться. Ей не верилось, что то, что с ней сейчас происходит – реальность. Она зажмурилась, но, когда открыла глаза, ничего не изменилось. Разве что стало светлее – мужчина включил лампу. Они стояли в прихожей, за дверью которой просматривалась часть большой мрачноватой комнаты… Шум дождя был настолько громок, что, казалось, за порогом уже начинается улица. Да и пахло в квартире не покойником и церковными свечами, а сыростью, мокрыми листьями, осенью…
– Что это вы меня так больно схватили? Отпустите сейчас же… Где Мила? Где стоит гроб?
Но мужчина, не отпуская ее, втолкнул в комнату и почти отшвырнул от себя, да так, что она упала в кресло и даже вскрикнула от неожиданности.
– Как тебе поживается на твоем волшебном острове, птичка?
Мужчина был метра под два ростом, черноволос, широк в плечах, а бледным непроницаемым лицом походил на киношного зомби.
– Вы кто? Муж Милы? Что происходит и кто вам позволил так обращаться со мной?
– Ты будешь звать меня Матвеем, но это лишь в том случае, если останешься живой. А вот оставим ли мы тебя живой или нет, зависит теперь только от тебя…
«Прав был Гаэль. Я никогда больше не вернусь к нему…»
Она зажмурилась, но это не спасло ее от удара, который обрушился на ее голову. Затем ее больно ударили по лицу, и она почувствовала, как из носа хлынула теплая, соленая кровь…