Про Африку, особенно про северную, он не раз читал, что она была колыбелью человечества и будто на этом континенте появились первые гоминиды и распространились по всей Земле. Ну, гоминиды его не очень-то интересовали, это же всякие там питекантропы, гигантопитеки и прочие синантропы, которые, по идее, давно уже вымерли. Впрочем, кто знает, вдруг, как в песне, на свете есть ещё тропа, где встретишь питекантропа. В любом случае Митяй уже очень скоро собирался совершить, как Афанасий Никитин, хождение за три моря. Он абсолютно не помнил, за какие такие три моря ходил тот самый Афанасий, но сам собирался пройти Азовское море, оно же Меотийское озеро, как говорили про него греки, ихний же Понт Эвксинский, наше Чёрное море, а также Средиземное море. Эгейское море он упрямо и морем-то не считал, так, обычный залив, просто кому-то повыпендриваться захотелось. Заглянув в Малую Азию, а затем в Египет, Митяй собирался после этого проплыть вдоль африканского берега до Туниса и проверить одну, свою собственную то ли гипотезу, то ли просто догадку. Во всяком случае он очень надеялся на то, что она окажется правильной и тогда они не зря целых три года готовились к этому путешествию.
Ну, а заодно должна получить подтверждение, а вообще-то быть полностью опровергнута гипотеза, что когда-то Чёрное море было озером, причём расположенным намного ниже уровня мирового океана, в глубокой котловине, и что только потом, когда Средиземное море прорвало плотину, произошел великий потоп. Причём сравнительно недавно по годам его прошлой жизни, семь с половиной тысяч лет назад. Дескать тогда и Азовского моря тоже не было. Ну, хотя ни сам Митяй, ни кто-либо другой Азовское море не пересекали и за угол не заворачивали, всё как-то руки не доходили, очень уж много городов пришлось по всей Расее-матушке строить, такая прорва народа в ней жила в стародавние времена вплоть до Урала и Северного Казахстана, а вообще-то и это тоже Россия. Поэтому ориентироваться приходилось только на то, что Азовское место и двадцать тысяч лет назад находилось там же, что и в двадцать первом веке, было лишь слегка солоноватым, походило на кисель из-за обилия планктона и в нём водилось очень много рыбы. Во всяком случае шестиметровых белуг, весом в тонну с гаком, Антон оттуда привозил и в каждой было по целой бочке прекрасной чёрной икры, любимого лакомства Митяя, так что с Азовским морем всё было в полном порядке и скорее всего точно так же дела обстояли и с Чёрным.
Ну, не могло быть так, чтобы за Кавказским Хребтом лежало солёное Каспийское море, реликтовый остаток древнего океана Тетис, а совсем рядом, отгороженное в северной части от Чёрного не такой уж и огромное возвышенностью, находилось здоровенное пресноводное озеро. Откуда оно могло взяться, если Средиземное море это тоже часть океана Тетис? Ясное дело, что до ледникового периода, льды которого, действуя, как бульдозер, нагребли землицы, а потом и вовсе разделили моря ледяной плотиной, Чёрное море и Каспий скорее всего были сообщающимися сосудами, но даже если они отделились намного раньше, из-за чего появились каспийские эндемики, это ведь тоже ничего не меняет. Чёрное море всегда входило в бассейн Средиземного моря и об этом прямо свидетельствует хотя бы та же средиземноморско-черноморская мидия, животное до безобразия оседлое и не склонное к стремительным рейдам на вновь открывшиеся территории. Впрочем, всё это Митяя не очень-то волновало, – есть ли жизнь на Марсе, нет ли жизни на Марсе, науке это точно не известно, а он любил иметь дело с неопровержимыми фактами и вспомнил про эту гипотезу только потому, что однажды спорил из-за неё со своим университетским товарищем, заявившим, что сероводород в Чёрном море образовался благодаря гниению пресноводной рыбы и животных, погибшей по причине прорыва дамбы. Можно подумать, что вода в пять минут стала солёной.