– Рита, скажи, это она? Валя, вдова Сережи Минкина? Их нашли вместе? Они были раздеты?
Конечно, я унизилась, задав этот вопрос. Но где-то они были вместе, раз их вместе и убили.
– Их отравили, значит. Ренат, ну что ты молчишь?! Ты же откуда-то все знаешь. И ты, Рита, тоже все знала и ничего мне не сказала. Они были любовниками?
Рита, она очень добрая, а потому поспешила снова меня успокоить:
– Нет, не думаю, что они были любовниками. Ты успокойся. Понимаю, тебе сейчас трудно, но не надо торопить события и делать скоропалительные выводы. Возможно, они встречались по делам. Ты же знаешь, у них были денежные дела. Ведь несмотря на то что Сережа Минкин погиб, эта смерть не сняла с вашей семьи долг.
Да, она очень добрая, эта Рита. Это что же, получается, я теперь должна была этой сучке Вальке полмиллиона долларов?!
– Продолжай, продолжай. – Я уже с трудом сдерживалась, чтобы не вцепиться в волосы этой холеной и благополучной Рите.
– Нет, я не это хотела сказать. Хотя, действительно, ты права. Я подумала, что они могли встретиться где-нибудь в городе, чтобы поговорить о деньгах. Во всяком случае, они были одеты. Причем не только одеты. Они были в верхней одежде. На Тимуре была коричневая вельветовая куртка, а на Валентине – розовый плащ.
– Я знаю ее розовый плащ… – поспешила я сказать и прикусила губу. Это от нервов. – Розовый плащ. Короткий. У Валентины красивые ноги, стройные, как стебли. Что бы она на себя ни надела, ей все идет. Шло. Господи, Рита, да я же только что говорила про нее!.. О том, что я не навещала ее после смерти Сережи.
– Карина… Карина? Где моя дочь?
Я бросилась в комнату, где на диване крепко спала моя девочка. Я села рядом с ней, взяла ее маленькую ладошку в свою и наконец дала волю чувствам. Я рыдала, не в силах остановиться. Я разбудила Карину, она пересела ко мне на колени и обняла меня за шею своими горячими нежными ручками, поцеловала меня, как будто бы что-то понимала.
– Альмира, пожалуйста, успокойся. Возьми себя в руки, ты испугаешь Карину. Вот, возьми, я нашла у тебя валериану. Выпей, прошу тебя. Ренат, скажи ей, что так нельзя, что она не одна, что у нее дочь и что девочка может получить психологическую травму.
Жгучий стыд не давал мне возможности остановиться, успокоиться. Никто не знал, как мне невыносимо было в ту минуту осознавать, что Рита права и что со смертью Сережи Минкина наш долг не перестал быть долгом. А ведь я боялась признаться даже себе, что, когда узнала о смерти Сергея, испытала чувство облегчения. Думаю, и Тимур вздохнул свободнее.