Мужчины? Какие мужчины?
– Нет…
– Мужчин было так много, что ты не всех помнишь? – Глаза Анджело засверкали.
– Я не помню…
– О, пожалуйста! Ты носишь кольцо, которое купил я. Я уверен, что ты помнишь каждый миг, который мы провели с тобой в постели.
Джемме стало не по себе. Марк снова позвал ее. Она распахнула дверь.
– В этом все и дело. Я не помню. Не помню ничего о том вечере на Балу Розы. Ничего не помню и о тебе. Ничего не помню о времени, которое мы провели вместе. – Она вздохнула и четко произнесла: – Я потеряла память.
Джемма выбежала на слабо освещенную сцену. Ей казалось, что она до сих пор видит ошеломленное лицо Анджело.
Болтовня в зале прекратилась, столовые приборы больше не звенели Большинство посетителей уже закончили есть. В пятницу вечером театр-варьете был переполнен.
Джемма медлила. На миг ее охватило знакомое волнение. Потом она сделала шаг вперед, ближе к зрителям. Именно здесь ее голос, душа и тело перетекали в музыку.
Когда вторая песня близилась к концу, она заметила Анджело. Он в одиночестве сидел за столиком, небрежно прислонившись к стене и положив руку на спинку стула. Анджело смотрел на Джемму, сузив глаза, и она не могла понять выражение его взгляда. На его столике не было ни еды, ни напитков.
Джемма отвела взгляд. Когда она допела последнюю песню, на миг наступила тишина, а потом раздались оглушительные аплодисменты. Джемма послала зрителям воздушные поцелуи и склонилась в поклоне. Непослушные волосы упали ей на лицо. Она выпрямилась, поправляя прическу. В зале раздались топот и свист.
– Хорошо, спою еще одну песню. Сочинение Эндрю Ллойда Уэббера, мое любимое. Если вы когда-нибудь теряли того, кого любите, это – для вас.
Джемма запела «Memory».[1] Казалось, зал перестал дышать. Прозвучали последние ноты, и настала тишина.
А потом все взорвалось. На этот раз зрители словно обезумели.
Джемма с улыбкой помахала им рукой. Она пыталась встретиться взглядом с Анджело. Слова песни все еще звучали в ее душе. «Новый день». Они посмотрели друг другу в глаза, и Джемма перестала улыбаться.
Для них новый день не наступит. Между ними лежало прошлое.
Когда Джемма вошла в гримерку, ее все еще била дрожь. Она чувствовала себя так, словно выдержала два раунда решающего поединка на боксерском ринге. Люси уже вернулась после своего выступления. Она лежала на диване, светловолосая, с широко открытыми зелеными глазами.
– Тебя хочет видеть босс, – сказала она, бросая листок бумаги в мусорную корзину.
Джемма уселась.
– Марк?
– Нет, большая шишка, Анджело Аполлонидес. – Люси смотрела на нее с любопытством. – Напоминает, что ты должна с ним выпить. Ты ничего не говорила об этом приглашении.