— Ты что, охренел?
Услышать сказанное он не мог — при движении на такой скорости звуки обычной речи превращались в какое-то неразборчивое мычание, — но на знакомый силуэт среагировать сообразил: отскочил на пару шагов в сторону лестницы и замедлился:
— Олег!!! Ты вовремя… Что там, внизу? — он кивнул в сторону лестницы и вопросительно посмотрел на меня.
— В фойе что-то вроде этого… — я кивнул на бьющихся в агонии солдат и, прислушавшись к воцарившейся на этаже тишине, рявкнул: — Але, гараж! Строиться на подоконниках!
Счастливый визг Маши должны были услышать даже в Аниоре:
— Олежка!!! Олежка приперся!!!
А через мгновение в коридоре возникла вся банда мясников: заляпанные кровью по уши, но счастливые, как мамонты, пережившие ледниковый период, ребята усиленно пытались оторвать мне руку или отбить плечи. Особенно старался Угги, благо дури у него хватало. С запасом.
— Харе обниматься! — наконец, возмутился Ремезов: — Валить отсюда надо! Думаю, эти… — он пнул ближайшее к нему тело и почему-то злобно посмотрел на Эрика, — не последние… Вот только как? Трассу я бы на их месте перекрыл… Или ты их всех положил?
Услышав надежду в его голосе, я аж рассмеялся:
— Офигел? Хрен бы я до вас тогда добрался… Ладно, пора валить… Дамы, готовы?
Краситься, причесываться, переодеваться планируете?
— А как же… — хихикнула моя благоверная. — Посмотри, на кого мы похожи! Минут сорок выделишь?
— Ты офигела? — ужас в глазах нахватавшейся Вовкиного жаргона Лойши был таким сильным, что расхохотались все.
— Тебе хорошо! — поддержав подругу, пробормотала Оливия: — Забилась в угол, и даже не квакала… А мы заляпались… В общем, чур я первая в ванну!
— Ладно, болтушки! Через десять секунд выходим… — прервав перебранку, я зашел в ближайший номер, сдвинул в сторону занавеску и поднял вверх ладонь правой руки.
— Кому это ты? — удивленно поинтересовался Сема.
— Знакомым пацанам… Уходить не прощаясь как-то не кошерно…
Глава 33. Геннадий Соломин
Стемнело рывком, как обычно бывает в южных странах — словно кто-то, посмотрев на часы, взял и выключил свет. Огромные звезды, отражающиеся в гладком, как стекло, океане, выглядели россыпью фонариков на новогодней елке и сияли приблизительно так же. Глядя на рисунок созвездий, Соловей задумчиво потягивал из бокала дикую смесь из соков тропических фруктов, сварганенную по спецзаказу Кошака и периодически поглядывал в сторону верхней палубы, на которой продолжалась попойка. Разошедшийся не на шутку бизнесмен со своей благоверной каким-то образом умудрился убедить в необходимости расслабиться родителей Гали Киселевой, и после трехчасовых возлияний хмельная компания перешла к танцам, которые получались все более откровенными. Судя по технике телодвижений, молодая жена души компании провела всю свою юность в ночных клубах. Причем не факт, что простым посетителем — отдельные элементы ее «обязательной программы» здорово отдавали сценой стриптиз-баров. У госпожи Киселевой такого опыта, видно, не было, но благодаря врожденной пластике и чувству ритма она мало чем уступала своей подруге: оба разгоряченных выпитым спиртным мужчины посматривали на своих половинок с все возрастающим желанием. Что, по мнению Соломина, должно было вскоре поставить крест на затянувшейся попойке…