Осознавал ли сам шарлатан впечатление, которое производили его бредни?
— На сороковой день обряд завершен. Родился новый человек. И он вполне может надеяться дожить до пяти тысяч пятисот пятидесяти восьми лет.
Он заглотил шоколадное пирожное. Себастьян не мешал ему разглагольствовать: это был наилучший способ потопить его.
— Долголетие — это хорошо, — сказал один из братьев, — но как узнать, что и душа пациента возродилась?
— В этот миг она вступит в непосредственную связь с семью чистыми духами, которые окружают престол Всевышнего: Анаилом, Михаилом, Рафаилом, Гавриилом, Уриилом, Зобрихалом и Анахиилом.
Присутствующие обменялись многозначительными взглядами.
— Масонство, братья мои, — заявил Калиостро, — предназначено утвердить торжество избранных душ на благо всего человечества.
— А сами вы следовали этому ритуалу? — спросил Себастьян, бросив взгляд на весьма отчетливо лысевший лоб Калиостро.
— Да. Неужели это не очевидно? — ответил тот с самодовольной улыбкой.
Дело было ясное. Себастьян спросил у Калиостро, знает ли он, когда родился.
— Десятого апреля тысяча семьсот сорок третьего года, — ответил тот, словно объявлял какую-то сверхзнаменательную дату.
— Если позволите, я составлю ваш гороскоп, — сказал ему Себастьян.
Мошенник бросил на него тупой взгляд, которому попытался придать ироничность.
Когда собрание завершилось и гость удалился, присутствующие обменялись насмешливыми улыбками.
— Кому же пришла мысль принять этого молодчика в наши ряды? — спросил один из братьев.
— Тем, кого ему удалось ослепить, — ответил Себастьян. — Но это рискует поставить нас в неловкое положение.
Он написал Александру:
«Этот Бальзамо, именующий себя графом Калиостро, всего лишь прохвост, которому пока везло. Однако спесивая самоуверенность неизбежно погубит его, и весьма скоро. Держитесь от него подальше».
44. ТАИНСТВЕННЫЕ ФОКУСЫ ГОСПОДИНА ФРАНЦА МЕСМЕРА
Свадьбу Северины Полиболос и Франца Брюкнера сыграли в мае 1778 года во Франкфурте, в присутствии герцога Карла Гессен-Кассельского.
Александр щедро одарил молодоженов, а Себастьян предоставил им в полное пользование хюбергскую усадьбу (пока они не унаследуют ее на законных основаниях) и назначил Франца управляющим своих имений — в Хёхсте, Хюберге и еще особняком на Херренгассе в Вене.
Однако все взгляды на свадьбе привлекал к себе юный Пьер, взволнованный так, словно выходила замуж его собственная мать; во время трапезы в деревенской харчевне, последовавшей за венчанием, мальчик ходил от одного гостя к другому, желая удостовериться, что любим не меньше, чем прежде.