Каждый из присутствующих задавал себе вопрос, зачем Себастьян пригласил сына в Москву. Их исключительное сходство могло быть использовано во многих обстоятельствах, но никто не решался спросить, что обо всем этом думал сам Сен-Жермен.
За ужином разговор зашел об угрозах, которые царь высказывал в адрес датского короля Фридриха V. Вне всякого сомнения, поскольку Петр являлся по рождению герцогом Гольштейн-Готторпским, недавно приобретенная власть вызывала в царе желание отомстить тому, кто отнял у него Шлезвиг. А поскольку русская армия была гораздо сильнее, чем датская, и, более того, Петр был союзником короля Пруссии, он с трудом сдерживал нетерпение: царь жаждал как можно быстрее свести счеты.
— Он пьет еще больше, чем прежде. Из-за этого его агрессивность представляется весьма опасной, — заметил Барятинский. — Не стоит сомневаться, его нападение на Данию — вопрос нескольких дней или недель, он твердо намерен отобрать Шлезвиг. Можно не сомневаться, что прусский король с удовольствием его поддержит.
После этого заявления за столом повисла напряженная тишина. Из окна было видно, как маленькие красноватые облачка едва касались колоколен Архангельской и Благовещенской церквей.
— Кого здесь можно назвать его союзниками? — поинтересовался Себастьян.
— Петр назначил кучу бездарных советников, весьма довольных, что могут сделать карьеру, выражая свою преданность пруссакам, — с усмешкой ответил Барятинский. — Но хуже всех его канцлер Михаил Воронцов.
— Воронцов? Но разве не он был канцлером при императрице Елизавете?
— Вот именно, и не кто иной, как он, ведет сейчас политику, диаметрально противоположную той, которой придерживался многие годы. Никто не знает, что и думать. Этот скандал лишь усилил враждебность дворянства и администрации к режиму. Что же касается армии, Григорий рассказал вам о ее реакции на происходящую сейчас «пруссификацию». Армия не желает, чтобы прусский король занял в русской истории место Петра Великого.
Себастьян задумался над услышанным. Александр, так же как и Барбере, не говорил по-русски; Сен-Жермен перевел сыну то, что было только что сказано.
— Нам известна позиция Франции и Австрии, — заметил Себастьян. — А что можно сказать про англичан?
— Они в замешательстве, — ответил Барятинский. — Поначалу они радовались разрушению альянса[13] и рассчитывали привлечь нового царя на свою сторону. Они намеревались предложить ему субсидии, как прежде…
— Субсидии?
— Ни для кого не секрет, что императорская казна пуста, — мрачно заметил Григорий. — Великий князь и его супруга тратили так, будто никакого завтра не будет. Она сама брала деньги у англичан.