— Боже мой! — воскликнула баронесса.
— Если вы этого не сделаете, вы пропали.
Лже-Безбородко посмотрела на свою собеседницу суровым взглядом:
— Отчего такой вид, будто невероятно удивлены? Разве вы сами не думали об этом уже несколько месяцев?
— Мы не готовы…
— И тем не менее это сделать необходимо. Выбора у вас нет.
— Боже мой, — простонала баронесса. — Вы ведь не знаете… Ставка так велика. Есть столько мятежных группировок…
— И мятежников тоже, я в этом не сомневаюсь.
— Я сейчас узнаю, может ли императрица вас принять.
Обе женщины повернули обратно ко дворцу, и лже-Безбородко стала дожидаться в той же гостиной. Спустя некоторое время баронесса вернулась, чтобы спросить, не согласится ли графиня Безбородко переночевать в Петергофе.
Слуги сновали взад и вперед, убирали со стола, смахивали несуществующую пыль с мрамора — одним словом, подслушивали и подсматривали.
— Боже мой, честь так велика… В столь восхитительном месте…
— Коль скоро вы согласны, — сказала баронесса, — я распоряжусь, чтобы вам приготовили спальню. Мы увидимся за ужином.
Провести ночь в Петергофе, об этом можно было только мечтать! А утром следует позвать цирюльника, ведь есть же здесь цирюльник! Впрочем, это нисколько не облегчило бы необходимые переговоры; все, что говорилось во дворце, вероятно, подслушивалось слугами. Все эти женщины: и баронесса, и принцесса Анхальт-Цербстская, и сама императрица, похоже, не осознавали, насколько серьезно положение; возможно, они полагали, что речь идет о каких-нибудь салонных играх.
— Постарайтесь выполнить мою просьбу, — вполголоса сказала лже-Безбородко неожиданно властным голосом, пользуясь тем, что в данный момент в гостиной не оказалось слуг. — Мне непременно нужно переговорить с императрицей в саду до наступления вечера.
— Я посмотрю, что можно сделать, — пробормотала баронесса, удивленная этим тоном.
Госпожа Суверби удалилась в глубины дворца. Снова ожидание. Еще через какое-то время, которое тянулось еще дольше, чем прежде, в соседней комнате послышался стук каблучков. Вошла императрица в сопровождении своей матери, баронессы и еще какой-то дамы — то ли фрейлины, то ли компаньонки.
— Государыня императрица, — торжественно провозгласила последняя.
Лже-Безбородко поднялась с улыбкой на губах и сделала тройной реверанс по русскому обычаю. Императрица прищурила глаза, принцесса удивленно застыла, придворная же дама ни о чем не догадалась и ничего не сказала. Она оказалась княгиней, ее представили: Екатерина Дашкова. Фальшивая тетушка рассматривала ее с притворным радушием: интриганка, разумеется.