– А это зачем? – спросила Инга.
– Подарю их миссис Зиолко, – ответила Тамара.
– Понесешь цветы женщине?
– А почему нет?
– Я думала, только мужчины дарят цветы, – заметила Инга.
– Я готова на все. – Улыбка на лице Тамары скорее напоминала гримасу.
Луис, как это бывало всегда, когда он навещал мать, отослал шофера и сам сидел за рулем своего огромного автомобиля. При виде этого Тамара почувствовала, как безысходный мрак, в котором она пребывала, несколько рассеялся, словно «дюсенберг» предвещал ей удачу. Ведь это на нем они ездили домой к Оскару Скольнику, где было решено, что она станет звездой. Почему бы ему и сейчас не принести ей удачу?
Положив свои дары на заднее сиденье, она села впереди рядом с Луисом. Он поцеловал ее, и они тронулись в путь.
По мере того как они приближались к тому району в Пасадене, где жила Зельда Зиолко, массивные, красивого вида особняки с роскошными лужайками сменялись маленькими тесными домиками, во всем похожими как две капли воды, за исключением цвета штукатурки. Несмотря на все ее попытки выглядеть как можно скромнее, Тамаре казалось, что она вырядилась слишком вызывающе. Она была бы намного увереннее в себе, попав в район многоэтажных домов или дорогих особняков, но эти одинаковые дома с низкими крышами, выстроившиеся по обеим сторонам улицы на крошечных коричневых пятачках размером с почтовую марку, подействовали на нее угнетающе. «Дюсенберг» привлекал ненужное внимание, как выброшенная морской волной на грязный берег дорогая вещь из далекой и богатой страны.
– Приехали, – объявил Луис, ставя автомобиль на обочину. – Вот и скромное жилище моей матери, – криво улыбнулся он.
Повернув голову в сторону маленького аккуратного домика, Тамара увидела, как в окне колыхнулась занавеска. Она быстро открыла пудреницу и поправила растрепавшиеся от ветра волосы. Луис вышел из машины, распахнул дверцу с ее стороны и помог выйти. Открыв заднюю дверь, Тамара взяла струдель и цветы и пошла вслед за ним по узкой бетонной дорожке.
Не успели они дойти до дома, как дверь распахнулась и из нее выскочила Зельда, протягивая им навстречу свои пухлые руки. Дело приняло трагикомический оборот, когда она бросилась навстречу Луису, передвигаясь что было сил на своих толстеньких ножках с распухшими лодыжками, – при этом ее вздымающаяся грудь далеко выдавалась вперед, как нос корабля, и каждый выдох был похож на звук, издаваемый гигантскими мехами.
– Луи! – закричала она. – Луи! Мой малыш!
В тот момент, когда Тамара готова была зажмуриться, чтобы не видеть, как она собьет Луиса с ног, Зельда резко остановилась, встала на цыпочки, запрокинула назад свою кудрявую голову и запечатлела на губах сына звонкий поцелуй.