Тамара вдруг преисполнилась раскаяния.
– Прости меня, О.Т., но ты пробудил во мне такую страсть, что мое тело просто обезумело! – Она как клещами впилась в него своими покрытыми лаком ногтями. – Ты должен понять одну вещь, О.Т., – мягко сказала она, но голос ее звучал очень серьезно. – Я люблю своего мужа. Ничто на свете не сможет разлучить нас. Ничто и никто. Ни ты, ни кто-либо другой.
Он с уважением посмотрел на нее.
– Луис – счастливый человек.
– А я – счастливая женщина. И я никогда не забываю об этом, ни на минуту. – Она улыбнулась. – Что с тобой? Ты больше не хочешь танцевать?
– Черт бы тебя побрал, – проскрежетал Скольник. – Я теперь неделю буду разговаривать фальцетом.
Она высвободилась из его объятий и направилась обратно к столику.
Он смотрел ей вслед, горестно качая головой.
После шумной вечеринки очутиться в тихом доме было особенно приятно. За исключением холла, где горел свет, погруженный в темноту дом спал. Тамара сразу направилась было к винтовой лестнице, ведущей в комнаты, но Луис взял ее за руку и молча повел в гостиную. Отпустив руку жены, он начал, к ее удивлению, зажигать лампы.
Тамара увидела ее сразу, на стене над приставным столиком, купающуюся в круге света от лампы с открытым абажуром. Это была изысканная маленькая картина Матисса, написанная маслом, скорее намек на натюрморт, чем его изображение. Слезы заблестели у нее на глазах, она не могла вымолвить ни слова. Луис снова взял ее за руку и сжал своей теплой ладонью. Они долго стояли и смотрели на картину, не разжимая рук.
Наконец она взглянула на него своими блестящими от слез глазами.
– Тебе нравится? – нежно спросил он.
Тамара приподнялась на цыпочки и потерлась губами о его щеку.
– Очень, – хрипло прошептала она, проводя языком по его губам. – И еще больше мне нравишься ты. Сегодня был второй самый счастливый день в моей жизни.
– А какой был первый? Она улыбнулась.
– День, когда мы поженились.
– У нас еще будет много таких дней, – пообещал Луис.
И они действительно были. Она не знала, что он положил начало семейной традиции. Вторую годовщину свадьбы они отпразднуют в Хрустальном зале – главном зале отеля «Беверли-Хиллз», а потом Луис подарит ей большую картину Тулуз-Лотрека с изображением «Мулен Руж». После их третьей годовщины, которую они отмечали на лужайке перед домом О.Т., где по такому случаю были установлены шатры, Луис подарил ей поразительный, полный жизни пейзаж Ван Гога, который, казалось, светился странным внутренним светом.
Всякий раз при взгляде на эту картину Тамару охватывало чувство, что ее сознание смыкается с прекрасным безумием мастера, и она страстно хотела достичь такой же гениальности в своей профессии, какой Ван Гог достиг в живописи.