– Куда мы идем?
Он взял ее под локоть.
– Я же говорил вам. Что-нибудь поесть. И поговорить.
Дверь лифта неслышно раскрылась. Эдвард ввел ее в кабину и нажал кнопку на уровне пентхауза.[3] Оливия круто повернулась к нему.
– Что это за ресторан?
– Это не ресторан, – ответил он просто. – Это моя квартира.
Она быстро нажала на кнопку «стоп», и лифт, дернувшись, остановился.
– Что вы, черт побери, делаете?
– Я возвращаюсь домой, – произнесла она холодно. Она ткнула раз и другой в кнопку лифта. – Ваша жалкая уловка не пройдет.
– Вы никуда не уйдете, пока мы не поговорим.
– Вы считаете меня за дурочку, Эдвард. – Она скривила губы. – Разговор с вами может состояться только в общественном месте.
– И об этом сразу пронюхают собиратели сплетен. – Он приподнял ее подбородок и заставил посмотреть в глаза. – Моя квартира – единственное место, где, я полагаю, мы можем поговорить, не думая о том, что вокруг нас в воде шныряют акулы.
– Это сумасшествие!
Он бросил на нее быстрый, насмешливый взгляд.
– Разве?
Дальше они поднимались молча. Оливия размышляла, что она увидит, когда лифт остановится. То, что он жил в пентхаузе, ее не удивило. Его квартира должна быть огромной, великолепно отделанной и обставленной, с целой свитой слуг. Ужин, даже собранный на скорую руку, будет состоять не менее чем из пяти блюд с различными винами к каждому.
И он воображает, что это произведет на нее впечатление? Если так, то он сильно заблуждается…
Двери бесшумно растворились; Оливия удивленно зажмурилась. Кто-то из них определенно заблуждался в отношении другого, но теперь она неожиданно засомневалась, кто именно.
Прихожая и следующая за ней гостиная, конечно, были просторными и элегантными. Но никаких особых претензий в их обстановке не было. Ее взгляд быстро обежал комнату, отметив современные мягкие кожаные кресла, окружавшие красивый стол искусной работы, старинную китайскую вазу, соседствующую с изысканной бронзой.
Квартира производила впечатление комфортабельной, уютной и – отражающей противоречивость характера своего владельца. Мгновенно, интуитивно она поняла, что не кто иной, как сам Эдвард Арчер отбирал все вещи, которые определили дух его жилища.
Ошиблась она и в отношении слуг. Их встретил лишь один мажордом, который предложил ей чашку кофе, пока Эдвард пошел переодеться. Оливия отказалась, и он тут же исчез. Оставшись в одиночестве, она медленно прошлась по прекрасной комнате, наслаждаясь великолепным видом на город из огромного окна, образующего две стены, и эстампами. Подбор был эклектичен: Рассел, Дега…