Почему она согласилась варить кофе? Почему не свистит этот чертов чайник? Почему он стоит так близко?
– Должен… что? – тупо переспросила она.
– Должен делать эти дурацкие фигурки, которые можно увидеть в каждой лавке для туристов.
– Вы… вы кладете молоко и сахар?
– Предпочитаю черный.
– И еще нужны салфетки. Где они?
– Сейчас схожу.
Она облегченно вздохнула, когда он вышел.
– Разве не могли бы вы зарабатывать на жизнь этими щекастыми малышами, кошечками и прочей ерундой? – спросил он, вернувшись.
– Наверное, да, – ответила Оливия, – но…
– Но что?
– В общем, это не для меня. Я понимаю, нет ничего плохого в том, что человек занимается таким ремеслом. Просто, по-моему, тому, кто изучал искусство в колледже, неприлично опускаться до мещанских поделок. – Она смущенно рассмеялась: – Это звучит претенциозно, да? Я не хотела…
– Это звучит честно.
Эдвард говорил тихо, но казалось, что его голос отдавался во всех уголках комнаты. Девушка обернулась и посмотрела на него. То, что она увидела в его глазах, заставило заколотиться ее сердце.
– Оливия, – мягко произнес он, и именно в этот момент чайник издал пронзительный свист. От неожиданности у нее перехватило дыхание.
– Так можно и мертвого разбудить, – сказала она, заставив себя усмехнуться, и с усердием занялась приготовлением кофе.
Сделав глоток, Эдвард признал, что кофе отменный.
– Существует какая-нибудь школа, где учат варить кофе? – спросил он, одарив ее поощрительной улыбкой. – Какая-нибудь школа, о которой я не имел понятия все эти годы?
Оливия тоже улыбнулась, поднеся чашечку ко рту.
– Не представляю. Лично я научилась всему, что умею, у миссис Фэннинг.
– Она кто, учитель домашнего хозяйства в высшей школе?
– Повар у Боскомов, – ответила Оливия и уточнила. – Простите. Шеф-повар. Нет, не сама миссис Фэннинг так себя называла, а миссис Боском, – уточнила Оливия, и, сделав многозначительное лицо, добавила: – Она была – и остается – настоящей леди.
Эдвард поставил чашку.
– Наверное, работать в доме Боскомов не слишком сладко, – сказал он, прямо глядя ей в глаза.
– Не слишком.
– У вас с тетушкой были близкие отношения?
– Нет, мы были почти незнакомы, когда погибли мои родители…
Оливия замолчала. Почему она рассказывала ему все это? Арчеру вовсе не интересно выслушивать историю ее жизни. Она взглянула на него:
– Почему вы мне задаёте такие вопросы, Эдвард?
Он чуть заметно улыбнулся и ответил вопросом на вопрос:
– А вы как думаете?
Ну, конечно. Он выяснял детали, которые могли бы привести его к Риа, зная, что прошлое Риа и прошлое Оливии тесно связаны. Абсолютно логично, но почему-то это пробудило в ней острую грусть! Она отставила свою чашечку.