— Ночь предстоит прохладная, у меня нюх на погоду, — девица запихивала под одежду мятые газеты и всякую бумагу, которую достала из рюкзака. — Папаша, с тобой поделиться? — она протянула макулатуру Семену, который уже успел забраться в спальный мешок.
— Не надо.
— Ты не стесняйся.
— Оттого что я рыжий, маленький и с фамилией Горфинкель, — Семен улыбнулся, — мне, начиная с пионерского лагеря, а дальше в армии и после, в стройотряде, доставались самые холодные и неудобные койки. Приятного мало, но, «А» — он выпростал из спальника руку и выпрямил один палец, — я научился спать в любых условиях, и «Б» — могу за себя постоять, если возникнет необходимость. Так что не надо обо мне заботиться.
— Папаня, ты мне больше всех тут нравишься, — призналась девица. — Ты серьезно — Горфинкель?
— Шучу. А кто тебе нравится меньше всех? — настороженно спросил Семен.
— Ренатик тоже хороший. Он хоть и толстый, но ранимый, — заметила она.
— Ты только не напоминай ему про ранимость, — посоветовал Семен.
— За дуру держишь?
— Нет, я так… Значит, тебе Дима не нравится? — уточнил он.
— Угловатый он слишком, колючий… Кажется, всех ненавидит. Даже своих друзей. Тех, кто его любит больше всего, тех он больше всего ненавидит.
Семен задумался, как возразить, чтобы не сболтнуть лишнего. А Джессика тем временем забралась в спальник и прижалась к Семену.
— Между нами ведь все ясно? — сухо уточнил Семен.
— Ясно, ясно! — весело подтвердила она. — Но рядом-то теплее.
— Хорошо, — Семен обнял ее так, чтобы девушка могла положить голову ему на предплечье.
Вместе на самом деле было теплее. И еще через несколько минут Семен вдруг к своему стыду почувствовал дискомфорт, вызванный прижавшимся к нему горячим молодым телом.
— Папашка, а ты дашь мне потрогать? — девица, которая, казалось, заснула, вдруг подняла голову.
— Потрогать?! — встрепенулся Семен, попытавшись отползти от нее внутри спальника.
— Я, конечно, мечтала бы еще и во рту подержать…
— ?!
— Ну ее, трубку эту хренову, для курения. Только в кино видела трубки, а уж там наверняка такие дорогие не снимают. Я только на минуточку подержать, ну, какие это ощущения вызывает… я осторожно, честное слово…
— Ладно, — улыбнулся в темноте Семен. — Завтра видно будет…
Джессика, не видя его лица, улыбнулась в ответ.
* * *
Ночью в самом деле неожиданно похолодало. Поднялся ветер, по темному небу, лопатами, как в листопад, гребли березы и осины. Путники спали, укрывши спины, как только в раннем детстве спят, и только проводник несколько раз вставал, чтобы подбросить сухих сучьев в огонь.