Дима неторопливо вскинул стволы и выстрелил. Мелкая дробь, которой был снаряжен патрон, попала белобрысому в ляжку.
— С чего ты решил, что я интеллигент? — Дима пожал плечами, выкинул еще дымящуюся гильзу за борт и снова зарядил ружье. — Если кто соус на мою скатерть прольет, так я его в это пятно — мордой, мордой…
Тот, который пинал, первым упал на песок, закрыв голову руками. Остальные, словно боясь остаться последним, повалились рядом. Белобрысый ворочался в воде, глаза его стали белыми от боли, а по течению струилась узенькая дорожка крови.
«Робин Гуд» вплавь добрался до лодки и забрался в нее, дрожа. То ли от холода, то ли от пережитого.
Джессика-Евгения зашла уже в воду по пояс, когда вдруг решительно повернула обратно к берегу.
— Ты куда? — окликнул Дима.
— Кто-то сомневался, что я не могла вырубить того типа с автоматом, который повел меня в кусты? Тогда, на шоссе?
— Да ладно тебе, давай быстрее в лодку.
— Нет, — она подошла к лежавшему мужчине, который бил ее ногами, и взяв его за плечо, заставила встать. — Ты ведь меня только поцеловать хотел, верно?
— Я… Да ты… Ты ведь сама меня укусила, — принялся оправдываться тот.
— Тогда не по согласию было. А теперь — разрешаю.
— Но…
— Целуй давай! — пригрозила она.
Мужчина приблизился к ней, чуть наклонился, вытянув трубочкой губы.
И в этот момент ее коленка с каким-то смачным звуком, который возникает, когда рубят напополам кочаны капусты, врезалась мужчине в пах.
Все, кроме девицы, зажмурились, включая Диму, который держал их на прицеле.
— Квиты, — бросила Джессика через плечо скорчевшемуся от боли человеку и направилась к лодке.
Мужик лежал, свернувшись, как эмбрион, только мелко дрожали конечности.
* * *
— Теперь ты понял, — обратилась Джессика к Диме, когда тот помогал ей забраться в лодку, — что я не заодно с бандитами, которые за вами гонятся? Таким же способом вырубила «автоматчика».
— Не хотел бы я оказаться на месте твоих врагов, — Дима выбрал якорь, и неуправляемая лодка понеслась по течению, пока «Робин Гуд» пытался завести мотор.
— Брось, братик, ты не враг, наоборот, это я у тебя в долгу. Ты мне только что жизнь спас, а, может, и кое-что поважнее.
— Заметь, — мотор наконец застучал, и «Робин Гуду» пришлось возвысить голос, перекрывая звук двигателя. — До сего момента она всех подряд называла «папашками».
— Ой, — радостно воскликнула девица, — смотрите, и мой рюкзачок — тут, в лодке лежит! Они у меня его отняли, когда подобрали на берегу. Хоть и барахло, но все-таки свое, — пояснила она радость встречи с убогим багажом.