* * *
В наступившей тишине было слышно, как поет невесть откуда взявшийся сверчок.
— К Трупину?
— Которого убили?
— Да, — Дима встал, на мгновение вышел из освещенного круга и как-будто исчез в темноте сцены. Звучал только его голос, а видно не было. — Не то, чтобы она ушла именно из-за него. Просто мы расстались. Лучше уходить вовремя. На границе ДА-НЕТ. И если не хватает духу уходить в конце «да», то надо успеть к началу «нет». Тогда у тебя хоть что-нибудь, да останется. Дождливый день на Чистых прудах, столик у самой воды, джин с апельсиновым соком… Или Рижский залив, и флигель близлежащего дома плывет в тумане напротив окон. А помнишь, как играли в кости всю ночь, переругиваясь от азарта? Или возвращались после спектакля, и ты взяла меня под руку, потому что было холодно и ветер задувал в рукава твоего плаща? Время стирает многое из моей памяти, что-то забывается, что-то тускнеет. Но это… Нет! Это всегда будет со мной, и умрет вместе со мной, потому что это и есть — жизнь.
А потом вдруг эта поездка за границу, и какой-то скользкий тип на фотографии, одной рукой обнимающий тебя, так что ладонь накрыла грудь. Ну, может, у него так рука оказалась в момент съемки… «Я не могу представить тебя как возлюбленного, — сказала ты. — Только как друга.» А потом, словно в бреду, ночной звонок: «Никого у меня не было, и никого, кроме тебя, я не смогу представить как мужа, как мужчину…» Где кончается «ДА» и начинается «НЕТ»? Поэтому я ушел из этого периода своей жизни, чтобы женщина, с которой мы когда-то выпивали на скамейке у Чистых прудов и которая, уткнувшись мне в плечо на набережной, как будто сильно смутилась, сказала — я тебя люблю, — так вот, чтобы эта женщина тоже помнила лучшее, что было в нашей с ней жизни. Надо расставаться, когда ощущение утраты вызывает чувство горечи. И тогда ты всю оставшуюся жизнь будешь думать, что когда-то был счастлив.
— Это что, он новый рассказ нам продекламировал? — тихо поинтересовался Ренат.
— Так тот гнусный тип на фотографии — Трупин? — спросил Семен. — Который лапал твою бывшую жену?
— Ну и продолжай любить свою бывшую жену, сколько влезет, — себе под нос сказала Джессика.
— А может, ты и есть убийца? — предположил «Робин Гуд». — Он у тебя бабу увел, за это ты его и… А что? Правильно. Я бы, на твоем месте, так и поступил.
— Нет, — Дима снова вернулся в луч света. — Он был уже мертв, когда я вошел… Не скрою, когда увидел табличку на двери, я очень хотел… нет, не убить… Но бить, бить, бить… Не смерти, нет, не хотел я его смерти… Но его к тому моменту уже оглушили и вдобавок прострелили голову. Сейф, кстати, в его кабинете я не увидел. Не было там никакого сейфа!