Он быстро вышел. Оставалось сделать всего одно, но чертовски важное дело. Где, черт побери, этот проклятый Морена? Найти Морену и начинать…
— Муав, я прошу прощения…
— Я оповестил всех, господин гроссмейстер. И предупредил мажордома, что бордель, простите, кабак закрывается.
— Отлично, благодарю вас. Вы не видели сегодня господина Морену?
— Он пришел около получаса тому назад, господин гроссмейстер. Незадолго до полудня. И сразу ушел в лабораторию.
— Спасибо, Муав.
Черт побери, в этом доме еще есть люди, которые пользуются лабораторией? Ох, Морена, на очередной донос нарываешься! Даже на внеочередной.
Альрихт так давно не был в лаборатории Коллегии, что несколько мгновений стоял на перекрестке коридоров, соображая, куда свернуть, и ругая себя последними словами.
Ирчи был внутри. И если бы кто-нибудь — да хоть бы даже и Миштект Кюйвиятейльтли — увидел, чем он тут занимается, то доносы бы прекратились раз и навсегда. Зато начались бы разговоры о психическом состоянии несчастного чародея.
Ирчи играл. Играл сам с собой, устроив на тяжелом лабораторном столе импровизированное поле боя и выпустив на него две армии крошечных фантомов. С некоторым изумлением Альрихт, не чуждый военной истории, заметил, что Морена переигрывает заново Бетранскую операцию Уртханга. На стороне хайсыгов.
Вот маленький засадный отряд хайсыгов, так и не вступив в бой, резко отходит к отрогам хребта Узири, вот от него отделяются шустрые одиночки-вестовые — или разведчики? Ага, вот оно что… Одиночки провели мгновенную рекогносцировку, определили, куда движутся наиболее крупные группы, отброшенные с поля боя после прорыва фронта, и бросились им наперехват. А там, на поле Уртханг начинает идеальное фланкирование слева — красота какая, черт побери! Левый фланг хайсыгов получает неожиданный удар изнутри, со стороны прорыва. Но не пехотный, как можно было ожидать, и даже не конный — нет, группа, осуществившая прорыв, стремительно уходит вперед, на плечах отступающих, а выступившие вперед скрытые до часа лучники со скоростью один выстрел в четыре удара сердца накрывают внутренние ряды хайсыгских копейщиков, уже не закрытых ни щитами в рост, как закрыт самый передний ряд, ни товарищами, ни даже воинами Ника. Диагональный шквал буквально захлестывает строй хайсыгов, и там, где он прогулялся, остаются невосполнимые бреши. От нашего левого фланга — вашему левому флангу. Будем здоровы.
Правый фланг хайсыгов встрепенулся и двинулся вперед, окончательно ломая строй. Отбросить дерзких имперских лучников, или хотя бы отвлечь, чтобы спасти товарищей, дать им перестроиться! И лучники вынуждены отступать, а вперед выдвигаются регулярные мечники; да, Уртханг не любит отвечать на языке противника, он навязывает свою игру. Раз на него двинулась ощетинившаяся длинными копьями фаланга, значит, против нее следует бросить бронников с короткими мечами и крепким щитом на левой руке. И вот уже имперские мечи обрубают древка копий, но все-таки мечники отступают, пока что медленно отступают, и отступают за их спинами лучники, разворачиваясь в новый порядок. Этот натиск вроде бы удался хайсыгам, но…