Худощавый, давно не стриженый мальчик лет тринадцати, с темными серьезными глазами. Светловолосый. С исцарапанными загорелыми руками и разбитой коленкой. Он присел на корточки в самой середке Круга Призыва и грустно глянул на комариный укус у локтя. Ему явно хотелось почесать назойливо зудящий красный волдырек, но он сдержался. Только послюнявил палец и потер укушенное место.
— Кто это? — пораженно спросил Морена. Негромко, хотя все-таки достаточно слышно. Мальчик мельком посмотрел на него, но потом вернулся к укусу.
— Зачем звали? — осведомился он, не отвлекаясь от своего главного занятия. — Только не говорите мне, что вы ошиблись. Я разочаруюсь.
— Я хотел говорить с тобой, — сказал Альрихт. Голос у него был противно дребезжащий. Он откашлялся и повторил:
— Я хочу говорить с тобой. Сейчас.
Мальчик встал и подошел к границе Круга.
— Сейчас? — со скрытым неодобрением переспросил он. — Сейчас тебе со мной говорить рано. Подожди.
— С каждым днем у тебя будет все меньше времени, — сказал Альрихт. Близится Закат. Говорить нужно сегодня, потому что завтра времени на разговоры уже не будет.
Мальчик потер нос и посмотрел на Альрихта оценивающе.
— Ладно, говори, — согласился он и вышел из Круга.
Морена издал невнятный звук и попятился. Клосс быстро пробежался взглядом по Границе — не допустил ли он где-нибудь ошибки?
— Граница не нарушена! — непроизвольно сказал он вслух.
Мальчик посмотрел на него скептически. Как паук на тощую муху.
— Так надо, — сказал он поучающе. — Для меня нет границы, потому что в любую минуту я могу понадобиться и с той стороны, и с этой. И пожалуйста, поменьше больших букв. Не люблю глупого пафоса. Говори, мастер таинств. Побыстрее и попонятнее. Что тебе надо?
— Я хочу, чтобы ты не принял меня до Рассвета, — сказал Альрихт. — Я хочу победить.
Мальчик засмеялся и сел на край жертвенника.
— Кто ты такой, чтобы побеждать? — спросил он без злости. И без насмешки, с хорошей и светлой улыбкой. — И почему ты?
— Я тот, кто не боится говорить с тобой и надеется договориться, ответил Альрихт напряженно.
— Нам не о чем договариваться, — сказал мальчик, взял из чаши ядрышко ореха и с удовольствием сжевал его.
— Это нельзя трогать, — честно предупредил Морена. — Это жертва.
— Это жертва мне, — сказал мальчик. — Я ее принял. Я ее съем.
— Вот это очень спорный вопрос, — сказал Морена. — Даже если ты тот самый бог, которого хотел вызвать наш мастер, все равно точно неизвестно, твои это орехи или Эртайса.
— Я не бог, — со странной интонацией сказал мальчик, — но если ты так хочешь, я возьму орехи с собой и поделюсь с Эртайсом. Не трать время, мастер. Я не склонен выполнять твоей просьбы. Даже если этого действительно окажется достаточно для твоей победы, в чем я сильно сомневаюсь. Но почему я должен хотеть твоей победы? Какая мне разница, кто победит?