Этот сын скорее всего не разделял политические и идейные воззрения своего отца, не перечитывал его книг и не заботился о сохранении его памяти, хотя с конца 1980-х имя И.А. Родионова часто мелькает в полемике об авторе "Тихого Дона". Профессиональным литературоведам оно казалось слишком одиозным, а любителям словесности было просто неизвестным. "Монархист, черносотенец, антисемит и мракобес" – такие эпитеты чаше всего сопровождали краткие упоминания о писателе не только на его Родине, но и в "просвещенных кругах" эмиграции, которая многое сделала для того, чтобы Родионов навсегда исчез из истории русской литературы.
Родионов смолоду мечтал быть писателем и об этом свидетельствует неопубликованная рукопись его ранней повести о помещичьей жизни на Кубани. Первое его выступление в печати относится к 1894 году – это "Казачьи очерки", посвященные действиям казаков, под руководством легендарного Я.П. Бакланова, против горцев. Пятнадцать лет спустя к писателю приходит настоящая и довольно шумная слава. Осенью 1909 года в издательстве Суворина вышла его повесть "Наше преступление" с подзаголовком "Из современной народной жизни", выдержавшая шесть изданий и быстро переведенная на ряд европейских языков. Она описывала русскую деревню в годы недавней смуты, непосредственным свидетелем которой был сам писатель.
Ставшая бестселлером повесть вызвала оживленную литературную полемику. Известный публицист М. Меньшиков отозвался, что "после "Воскресения" гр. Л.Н. Толстого… не читал более талантливого и более важного по значению романа". Сам Толстой тоже счел нужным высказаться о творении Родионова: "Талантливо, но мысль нехороша. Описывает разврат народа. Это хорошо описано: он знаток, но односторонне". Критик К.И. Чуковский назвал "Наше преступление" "самой отвратительной, самой волнующей, самой талантливой из современных книг". По его мнению, книга – "это те же "Вехи", но не об интеллигенции, а о крестьянах". Горький назвал книгу "гадкой" и намеревался написать на нее разгромную рецензию.
Повесть была выдвинута на Пушкинскую премию, но ее не получила – была сочтена "тенденциозной, с резко выраженной боевой политической окраской". "Наше преступление" прочел Николай II, но он не поверил в правдивость описанного и заявил: "Человек, который это написал, просто не любит народа". Тем не менее, последующие события подтвердили жестокую правду повести о развращении и нравственной деградации части русского крестьянства, обезбоженной и спившейся, творившей по приказу комиссаров зверства над своими же соотечественниками. И поздно уже было вспоминать совет Родионова, что остановить процесс озверения мог в свое время только "беспощадный суд… без всякого снисхождения".