- Садитесь, пожалуйста, - сказал Второв. - Вот письмо, прочтите и объясните, как на него ответить.
Риточка (он про себя называл ее так из-за хрупкости, худобы и детской нежности шеи) села в кресло и взяла бумажку. Второв разглядывал ее аккуратную, очень модную прическу и думал, почему эта женщина вызывает у него чувство жалости. Она далеко не беспомощна, во всяком случае не так, как это кажется ему, Второву. И все же чем-то она напоминает обиженного ребенка.
- Так что же им можно написать? - спросил он и увидел, что она плачет.
Рита плакала, не поднимая головы, слезы падали на письмо. Подпись доктора физ.-мат.наук Слепцова тонула в чернильном подтеке. Второв осторожно взял письмо из ее рук.
- Что с вами? Вам плохо?
"Какие глупые вопросы задают люди в минуты растерянности! Конечно, плохо! Очень плохо!"
- Я не знаю, не знаю, что им надо отвечать! - Она запрокинула голову, и Второв увидел в ее глазах ужас. Это был животный страх загнанной жертвы. В ее искренности не приходилось сомневаться.
- Успокойтесь. Хотите воды?
Воды она не хотела, она ничего не хотела, ей было очень плохо, очень-очень плохо.
Второв разозлился:
- Я, конечно, сочувствую... Я вижу, что вы глубоко взволнованы, но... простите, я не могу допустить, что причиной, черт возьми, является вот эта писулька! - Он помахал в воздухе посланием Слепцова.
- Разве дело в письме? Все гораздо сложнее. - Рита Самойловна перестала плакать и, вытирая глаза, смотрела на Второва обреченным взглядом. - Я знала, что так и будет, я знала, что они не позабудут. Это слишком важная вещь... Как они могли забыть про нее...
- Простите, Рита Самойловна, - сказал Второв, - но я вынужден, вы поймите меня правильно, вынужден настаивать, чтобы вы были откровенны со мной, иначе я ни в чем не смогу разобраться. Я здесь новый человек, и вы должны мне помочь!
Рита покачала головой. Казалось, она начала успокаиваться.
- Все так говорят, - задумчиво сказала она. - Он тоже говорил: "Ты должна помочь мне". А потом он услышал, как капает вода в блоке фокусировки, бросился к установке, его руки попали в кварк-нейтринный поток... Затем произошел взрыв. Он погиб, это было естественно, а я осталась жива. Вот в чем дело, товарищ новый начальник лаборатории. Я утром еще хотела вам это рассказать, но сдержалась, неудобно было так сразу удивлять нового человека своими странностями. А теперь я рассказала, и мне легче. Я всем это рассказываю, мне становится легче, но потом я снова вижу эти руки с белыми манжетами...
Она закрыла вялыми, словно из пластилина, пальцами лицо, и сквозь них потекли слезы.