Я перевел дух. Я не был уверен, что сказанное сейчас соответствует действительности. Просто выбрал наиболее возможный вариант. И теперь от реакции Митрофаныча зависело, угадал ли я.
Но он продолжал молчать и смотреть на меня.
— Вадим понимал, что в одиночку ему не удастся ликвидировать своего шефа. А если и удастся, то и сам он становится смертником. На Вадима открыли бы охоту те, с кем Федоренко делал свой бизнес. И не только потому, что с гибелью делового партнера они понесут убытки. Корпоративный интерес — если секьюрити повадятся убирать своих хозяев, наступит беспредел. Вы бы сами первый, — я показал пальцем на Митрофаныча, — подрядили кого-нибудь, вроде Шамиля, казнить зарвавшегося начальника службы безопасности.
— Выходит, я уже понес убытки, а? — усмехнулся Шамиль. — Потерял заказ? Но ты не просветил, на хрена они замочили этого Федоренко, если от этого никому никакой пользы?
— Я же сказал, шантаж строился на двух людях. Кроме Федоренко был еще Николай Григорьевич.
— И один из них решил, что целый кусок лучше половины, верно? — догадался Шамиль.
— Скорее всего — да. Митрофаныч сделал свое дело — убрал Федоренко, когда тот приехал в этот ресторан. Но надо было на кого-то свалить убийство.
— На меня свалить? — Митрофаныч прищурился. — Да я бы их сам…
— Вот именно, тут нужен был посторонний человек, который не знает истинных задач этой операции и, соответственно, не назовет на допросах лишних имен и подробностей. И тут удачно подвернулся я. Мне платят деньги, чтобы я каким-либо образом навредил деловой активности фирмы «Октопус». В результате, для следствия, если оно начнется по факту убийства, я уже перестаю быть случайным человеком. Я — засветился: побывал в офисе фирмы, меня подозревают в поджоге. А где поджог, там, может, и убийство…
— Списать на тебя это дело — пара пустяков, — кивнул Шамиль.
— Не совсем так. Подставляя меня, Н. Г. вынужден был рассказать часть правды. Про себя, Вадима, «Октопус». Иначе я бы не поверил, или, наткнувшись на какое-нибудь несоответствие в исходных данных, насторожился. Но и той части правды оказалось достаточно, чтобы выяснить остальное. Теперь я знаю не меньше любого из основных участников, а следовательно, не подхожу на роль закланного агнца. Я ведь сижу в этом кабинете, а не в камере по подозрению в убийстве женщины, верно? — я посмотрел на Митрофаныча. — И в кармане у меня пистолет, который вы мне так вовремя подбросили. Я в любой момент могу им воспользоваться, а патронов там еще достаточно. Так что акция вашего светлоглазого гладиатора провалилась.