— Попробую.
— На твоем месте я бы больше не экспериментировала с дозой. Еще немного, и ты мог бы — тю-тю, — она помахала рукой, словно прощаясь.
— Мужики, которые этим угостили, не спрашивали моего мнения.
— Хочешь сказать, кто-то накачал тебя наркотиками? Зачем?
— Да слезь ты с меня!
— Первый мужчина, который меня об этом сам попросил, — она нашла в себе силы засмеяться. — Рассказывай, что с тобой случилось? У тебя сердце как, ничего?
Чашку крепкого кофе выдержит?
— Какие-то люди — не видел их лиц… Сначала прижигали кожу, а потом решили попробовать наркотики, чтобы развязать язык.
— Тебя пытали? — глаза у Маши округлились.
— Расстегни рубашку, — попросил он.
— Боже мой, — Маша отшатнулась, увидев следы ожогов. — Надо чем-то смазать…
— Мне холодно, — жалобно простонал Николай.
Его и в самом деле била крупная дрожь.
— Но… — Маша стащила с дивана покрывало и набросила сверху.
— Холодно, — простонал Николай.
Лицо его приобретало синеватый оттенок.
— Сейчас, — она бросилась вглубь коттеджа и вернулась с одеялом и подушкой. Все это она навалила сверху на Николая, но его трясло так, что позвякивали друг о друга бокалы в серванте.
— Не знаю, не знаю, что делать, — Маша металась по даче. — где-то должен быть обогреватель…
— Есть одно верное средство, — вдруг сообщил Николай из под груды наваленных на него теплых вещей. — Если человек не может согреться сам… Любая медсестра знает этот способ…
— Но я же не медсестра, — Маша растеряно остановилась посреди комнаты.
— Чисто в медицинских целях, — глухо сообщил Николай. — Вроде тех пощечин, которые ты мне влепила.
— Тогда… я выключу свет, — она почувствовала, что теперь уже сама стучит зубами. — Но ты все равно закрой глаза.
Второпях она стянула узкие джинсы, потому что ей показалось, что они будут только мешать. Хоть и в темноте, высунув из-под одеяла голову, Николай разглядел, что нижнего белья под брюками не оказалось. Он мог бы предложить ей носить значок с надписью:
«МЕЖДУ МНОЙ И МОИМИ ДЖИНСАМИ НИЧЕГО ЛИЧНОГО»
Маша отбросила одежду в сторону и направилась, осторожно ступая босыми ступнями по крашеным доскам пола, к мужчине, и опустилась рядом с ним на колени.
— Что я делаю, а? — пробормотала она и тут же почувствовала, как горячая твердая ладонь сжала ее бедро.
— Так мы не договаривались, — слабо запротестовала.
Руки принялись гладить ее, казалось, это был целый десяток рук. С внешней поверхности бедра ладони переместились внутрь, она почувствовала, и вот уже пришлось собрать всю волю, чтобы не застонать от возбуждения. Она продолжала сидеть на коленях, чуть откинувшись назад и опираясь на руки. Она чувствовала себя сфинксом с телом зверя и женщины одновременно.