За мой стол плюхнулась ярко накрашенная девица, дохнула густым пивным перегаром.
– Скучаешь?
– Отнюдь.
– Я давно за тобой наблюдаю. Сидишь, на девок не пялишься, не танцуешь. Ты че, голубой?
Я внутренне поморщился от этого «че». Нет, при желании я мог бы говорить на подобном жаргоне часами — в каждое время он был свой и каждый раз старики хватались за голову и вопрошали, куда катится мир. Куда-то катится, наверное…
– Я не голубой. — ответил я. — Я оборотень.
– В погонах? — она пыталась быть остроумной.
– Нет. Обычный оборотень.
Нравятся мне нынешние времена. Лет пятьсот назад за подобную фразочку бы спалили моментально. Лет пятьдесят назад — смирительная рубашка была бы гарантирована. Сейчас же молча крутят пальцем у виска и уходят. Или принимают за желание проявить оригинальность. Вот и эта девица…
– Че, правда? А прям щас перекинуться можешь?
Разумеется, смеется. Ох, девочка, убереги тебя твой господь от встречи со мной через три недели.
– Прям сейчас не могу. Народ перепугается.
Она понимающе улыбнулась. В ее глазах я обычный болтун. Пусть думает — поболтаем. Смыть с нее эту жуткую раскраску, наложить приличный макияж, была бы красавицей. А, впрочем, какая мне разница — главное, что еще какое-то время можно будет просто разговаривать и не возвращаться в пустую квартиру ждать неизвестно чего.
– Пиво будешь?
Она кивнула, я заказал. Она отхлебнула из стакана и спросила:
– А как становятся оборотнями?
Как, как… Батюшке спасибо надо сказать, до сих пор небось в гробу переворачивается. Да полюбовнице его. Гулять-то он с ней гулял, а как жениться пора настала, так и выбрал девушку из приличной семьи, да невинную, само собой. Бывшей и глядеть в свою сторону заказал. Еще и насмех поднял, с чего, мол, ты взяла, что я на девке гулящей женюсь? А баба-то к ведьме побежала. Отомстить. Чтобы жена молодая живого ребенка родить не смогла. Только ведьма-то все по-своему повернула. Грех, говорит, на душу брать не захотела, дите невинное губить. Родился у них мальчик, Ванюша. Оборотень.
Когда это случилось в первый раз, мне было лет семь. Половину кур передушил и собаку нашу задрал. А потом проснулся утром и подумал, что таких кошмаров мне не снилось никогда. Да только это был не сон. Сказки про разумных и хитрющих оборотней всего лишь сказки. Зверь — он и есть зверь. А самое страшное то, что человек потом вспоминает все, что этот зверь вытворял. Вспоминает, да только изменить уже ничего не может.
Как никто не узнал, как не сожгли — до сих пор удивляюсь. Родители уберегли. Они-то и придумали на время полнолуния меня в погреб запирать. Чтобы не натворил чего-то совсем непоправимого. Других детей у них почему-то так и не родилось. Любили, какого есть, пока не померли. От старости — хоть тут повезло.