Я снова отвлекся, пардон. В последнее время частенько общался с Валерьянкой, видать, заразился от него вирусом словоблудия.
Итак, продолжим, а вернее, закончим рукопись скорее, пока не закончились запасы чернил.
Мы знали, что баба Глаша «качает мазу» в районе, иначе говоря, «пальцует», однако я, например, не ожидал, что авторитет «русской Ванги» столь велик. Павел куда-то сбегал, Петр куда-то смотался – и через полчаса после гибели старосты в избушке «ясновидящей» стало тесно от ментов, врачей и административных шишек села Мальцевка. Через час меня уже везли в Сидоринск, в больницу, а оттуда в Мальцевку мчались опять же менты, врачи и разнообразные шишкари, в том числе и бандитский предводитель Бубликов-старший и какой-то крутой урка по кличке «Батя».
Федору и Фокину обеспечили связь с Москвой, обеспечили и свидетелей, подписавшихся под протоколом, согласно которому староста погиб в результате неудачного падения со стула. Ну а лично мне была обеспечена помощь самых квалифицированных районных эскулапов, палата «суперлюкс», любовь и забота.
Мне предлагали отправку в Москву, в столичное лечебное заведение, но я отказался. Фигушки где-либо, хоть в Москве, хоть в Швейцарии, за мной будут так ухаживать, причем на халяву, что особенно приятно и отнюдь не маловажно. Единственное, что напрягало, – визитеры. Все местные бароны, графы, герцоги, баронессы и кардиналы, особенно «серые» кардиналы, – все спешили засвидетельствовать мне свое почтение. Из троицы героев я один остался в провинции. Витька и Федор умчались в Златоглавую и Первопрестольную. Завтра они возвращаются: Фокин вместе со съемочной группой, Федор в компании военных и высших милицейских чинов. Завтра я выписываюсь. А мог бы, кстати, и неделю назад – ребро давно не беспокоит. Завтра в Еритнице состоятся съемки «Большого репортажа», в котором я приму участие в качестве одного из ключевых персонажей.
Про то, что я пишу сценарий «Большого репортажа», – вранье. Меж тем я сумел убедить Валерьянку, что занят, очень занят написанием сценария. И даже придумал ответ на его вполне резонное: «Как же режиссер успеет прочесть столько страниц рукописного текста за несколько часов до съемки?» Я ответил: «Режиссер на основе моих текстов сочиняет закадровый комментарий во время студийного монтажа отснятого материала. Зато Витька Фокин обещал по дружбе оформить аванс из расчета объема рукописи, ферштейн?»
Дверь открылась и закрылась спустя секунду за худой спиной психиатра Валерьянки.
– Игнат Кириллович, вы кончили?
– «Кончают» во время соития, и то не всегда, а я закончил, Михаил Валерьянович.