Раиса Сергеевна остановила запись.
– Ой! Я только что сообразила! Тимофей Иванович, а можно я Косте на мобильный позвоню?
– Его мобильный отключен в целях безопасности, – ляпнул Пауков первое, что пришло в голову.
– Поняла. Еще секундочку подождите…
Она продолжала наговаривать на автоответчик всякую чушь, и Пауков сокрушенно подумал: «Ну что ты с ней будешь делать, с егозой этакой! Не бить же, в самом деле, по голове, как Шопов советовал. В общем и целом мысль у Антошки Шопова верная – взять в заложницы мамочку ублюдка Костика, долбаного интригана да еще и кидалы, сам Бог велел, но не могу же я ее, в натуре, вязать, неудобно как-то. Пусть лучше перебесится, дурочка, и сама, своими ножками со мной пойдет… А ножки, между прочим, ничего, стройненькие… И квартирка ничего, я-то думал, хата будет победнее…»
Тимофей Иванович покрутил головой, подивился на писанные маслом картины в тяжелых рамах и не заметил, как Раиса Сергеевна спрятала в рукаве ножницы, до того невинно лежавшие рядышком с телефаксом.
– Тимофей Иванович, все! Теперь, если сумасшедший позвонит, запись на автоответчике собьет его с толку, вы согласны?
– Ну-у, наверное…
– Вот! Посмейте сказать после этого, что я дура.
– Да что вы, Раиса Сергеевна, разве ж можно…
– Осталось последнее… Пойдемте со мной…
Не дожидаясь его реакции, она выбежала из комнаты.
– Ну что тут будешь делать… – обреченно пробубнил себе под нос Тимофей Иванович.
– Идите сюда, ко мне! Я в ванной! – глухо донеслось из недр квартиры.
Пауков вздохнул и поплелся искать ванную. Что там еще придумала бабенка? «Правильно в народе говорят – все бабы дуры, понять их невозможно», – думал Пауков на пороге ванной комнаты.
– Заходите, Тимофей Иваныч.
– Раиса Сергеевна, мы опаздываем, и я не понимаю…
– Быстрее заходите! – перебила она.
– Чувствую себя полным болваном… Ну, вошел, что дальше?
– Будьте любезны, спиной к ванне повернитесь…
«Да она сумасшедшая, – психанул Пауков, – а я полный идиот. Хожу на поводке у смазливой истеричной бабенки, как…»
Додумать эту самокритичную мысль несчастный не успел. Спрятанные в рукаве плаща ножницы скользнули в узкую женскую ладонь. Средний палец удобно лег между двух достаточно острых полосок металла с двумя колечками на концах. Стремительное движение рукой – и заточенный край ножниц начертил на шее Паукова красную рваную линию, одновременно другая, свободная рука Раисы Сергеевны сильно толкнула пузатое тело. Тимофей Иванович потерял равновесие и грузно перевалился через край ванны. Хорошо подстриженный затылок гулко стукнулся о керамическую плитку с веселеньким рисунком.