– Тогда тебе должны понравиться занятия там. Ведь правда?
– Но интересно, к чему это может привести? И что из этого выйдет в конце концов? Этого я не могу себе представить – что у папы на уме.
– Я уверена, что уж куда-нибудь тебя это приведет.
– Да, но куда?
– Для начала, прочь из этой хижины, я надеюсь.
– О, если бы это было так… – Его глаза блеснули. – Если это поможет нам выбраться отсюда… если у нас будет лучшая жизнь… тогда я, наверно, должен туда ходить и постараться извлечь из этих занятий как можно больше.
Он вышел из хижины и прошел через каменоломню туда, где его отец уже работал, обтесывая большую сырую глыбу камня. Мартин взял свой топор и начал обрабатывать следующую глыбу, откалывая от нее все лишнее, пока одна из ее сторон не стала ровной. Эта была простая механическая работа, его ум был свободен, и он мог помечтать, и, поскольку Нэн вселила в него оптимизм, его мысли были уже не такими мрачными.
* * *
В понедельник незадолго до половины девятого Мартин прибыл в Ньютон-Рейлз. Он пришел на несколько минут раньше, надеясь застать Кэтрин одну перед уроками.
– Мисс Кэтрин сейчас занята, – сказала горничная и провела его наверх в классную комнату. – Она придет, как только сможет.
Так что Мартин, войдя в комнату, застал близнецов сидящими за столом у окна и разговаривающими по-французски; перед ними лежала карта Франции. Они замолчали, когда он вошел, но Джинни, оглядев его с головы до ног, сделала какое-то замечание на французском языке, о смысле которого нетрудно было догадаться. Он был одет в свой лучший воскресный костюм из коричневой саржи, который был ему слишком мал, и новые ботинки, которые были ему велики; он стоял в проеме двери, мешая горничной закрыть ее. Он внезапно увидел себя их глазами: неуклюжая фигура, невеселая и грубая, у которой из рукавов пиджака слишком сильно вылезали запястья. Он снял шляпу, и его густые каштановые волосы, хотя Нэн и привела их в порядок, упали ему на брови.
– Заходи, Мартин, – сказал Хью. – Повесь свою шляпу на крючок и садись рядом с нами. Моя сестра Кэт еще не пришла. Она занимается хозяйством: там какие-то непредвиденные осложнения.
– Он не знает, что такое осложнения, – сказала Джинни, и хотя она притворилась, что говорит тихо, было очевидно, что она хотела, чтобы Мартин расслышал ее слова.
– Он это узнает, – сказал Хью, – возможно, он это запомнит, как первое новое слово, которое он выучил в этой комнате.
Потом, когда Мартин сел за стол, он продолжил:
– Сейчас мы изучаем Французскую революцию, и обсуждали судьбу короля Людовика. Моя сестра не испытывает к революционерам и к тому, что они делали, ничего, кроме отвращения, а я спорю с ней, доказывая, что Бурбоны сами навлекли на себя все это. Интересно, а какое твое мнение?