– Ты хотел бы пойти на этот праздник? Поговорить и потанцевать с девушками?
– Да, если бы у меня была приличная одежда и если бы я не боялся сказать или сделать что-то не так.
– И мне хотелось бы, чтобы ты пошел. Тогда ты бы смог рассказать мне все. – Нэн посмотрела на него и рассмеялась. Ее волосы и брови были запорошены снегом. – О чем мы говорили, пока ты не ходил в Рейлз? И о чем мы будем говорить потом, когда ты перестанешь?
– Я не знаю, – ответил Мартин. – Я не хочу думать об этом.
Они повернули назад к Скарр, а ветер подгонял их под гору.
Он думал о будущем очень часто, конец занятий в Рейлз казался ему концом жизни.
В это время он как бы жил двумя противоположными жизнями. Одной жизнью была жизнь в Скарр: жалкое существование, неуютное и пустое. Другой – в Ньютон-Рейлз: богатство, спокойное, неторопливое течение жизни, но в то же время праздничное, потому что занятия, чтение книг открывали для него мир, – по крайней мере, в его воображении. Каждый час, который он проводил с Тэррэнтами, приносил ему открытия, темы для размышлений, возбуждал любопытство, жажду знаний. Это были бесконечные споры и обсуждения, иногда – серьезные, иногда – нет, но он постоянно чувствовал, что действительно живет.
Его связывали с этой семьей странные отношения. Он часто видел их, много времени проводил в их доме, хорошо знал их, – казалось, он живет той же жизнью. Но это было лишь иллюзией, их жизни сильно отличались друг от друга, и конец занятий означал для него конец дружбы. Все будет вскоре забыто, по крайней мере ими, он знал это и старался не привязываться к ним слишком сильно. Он знал, что будет жить независимой жизнью, но не мог представить, какой она будет.
А пока, бывая в Рейлз, он впитывал в себя все его богатства: впечатления, происшествия, звуки и запахи. Все, что казалось ему ценным, отпечатывалось в его памяти. Иногда это были сами занятия: спокойный голос мисс Кэтрин, объясняющей сонет, или взволнованный рассказ мисс Джинни об императорах Рима. Иногда ему запоминались маленькие сценки: две девушки в музыкальной комнате: мисс Кэтрин за фортепиано, мисс Джинни поет; запоминались песни, которые они играли и пели.
Музыка, которую услышал Мартин в Ньютон-Рейлз, была открытием для него. Помимо знакомых ему песен, он услышал то, чего никогда не слышал раньше: нежные сонаты Гайдна, величественные прелюдии и фуги Баха. Сильное впечатление на него произвел Шопен, вещи которого часто играла мисс Кэтрин. Ему с трудом верилось, что эту музыку сочинили обыкновенные люди, жившие на земле.