– Ничего ты не можешь гарантировать, – ворчливо произнес Драч, развернул кулечек, расправил рапорт Гурова. – Знаю ваши оперативные шуры-муры. Он гарантирует! – Прокурорский хохотнул.
Гуров встал, поклонился, заставил себя улыбнуться благодарно.
– Спасибо, Федул Иванович.
– Не скалься, овечки из тебя не получается. Желаю успеха.
Георгий Тулин вышел из тюрьмы, прикрыл за собой железную дверь, смотрел на деловитых прохожих, большинство из которых и не подозревало, что находится за железным забором и узкой, словно щель, проходной. Рядом остановилась иномарка, гуднула, дверь приоткрылась. Тулин непроизвольно заглянул в машину, увидел голубые глаза скупо улыбающегося Гурова.
– Садись, Георгий, подвезу, – полковник перегнулся через переднее сиденье, толкнул дверь.
– Я Москву знаю, доберусь, – сердито ответил Тулин, но в машину сел. – Благодетель, мать твою. – Он закурил. – Я гадаю, чего вдруг меру изменили, оказывается, крестный побеспокоился.
– Кому ты, кроме меня, нужен? – Гуров припарковался у салона-парикмахерской. – Ты вроде как недоволен?
– Терплю, крестный. Чего встали?
– Иди, приведи себя в порядок. – Гуров протянул Тулину пятьдесят тысяч. – Побреешься дома, теперь в парикмахерской не бреют.
Когда Тулин вышел из парикмахерской, Гуров взглянул на его мощную статную фигуру, подумал: никогда на Руси человеков не ценили, такого парня в распыл пустить – и никто не в ответе.
– Мне после встречи с тобой два шва на башке наложили, девица стригла, ахала, пришлось на Афган списать. А теперь куда?
– Одевать тебя будем. – Гуров повернулся, взглянул Тулину в глаза. – А ты почему мне «тыкаешь»? Мы с тобой в одном окопе сидели?
– Нет, но вроде как… – Тулин смешался, тут же огрызнулся: – А вы мне почему «ты» говорите?
– Законно. Я полковник, а ты лишь капитан запаса. Давай, чтобы все было в рамках приличия. Меня зовут Лев Иванович, если сердишься, можешь называть господин полковник. А я тебя называю как хочу.
– А не лишнее?
– В самый раз, – отрезал Гуров. – И учти, тебя в прокуратуре не любят, я слово офицера дал, что ты не сбежишь, на суд явишься.
– Ей-богу, сызмальства, после отца с матерью, никто обо мне не пекся. Закурить разрешите, господин полковник?
– Кури.
– Так у меня нет.
– Оно и к лучшему. – Гуров припарковался у большого супермаркета. – Купим тебе прикид. – Он осмотрел затертую одежонку недавнего арестанта.
Вещи отбирал и покупал Гуров, отставной капитан лишь мерил да помалкивал. Они вышли из магазина с двумя большими пакетами и одним свертком, в котором лежала старая одежда и обувь Тулина.