Третья категория больных держалась особняком. Главной их отличительной чертой был взгляд, обращенный внутрь себя. Они мало с кем общались. А уж друг от друга старались вообще держаться подальше. Словно видели в себе подобных источник страшной заразы.
Виктор назвал их «сумасшедшими» и сторонился их. Об этих больных никто с уверенностью не мог сказать, выздоравливают они или их положение совершенно безнадежно. Терентьев считал, что им место в психбольнице. Вот уж их он расспрашивать о Гаврилове совсем не собирался. Больных в клинике Запашного было немного: около тридцати человек. С каждым из них доктор занимался индивидуально. Конечно, были и общие для всех процедуры – например, утренняя изнуряющая зарядка, но в основном Запашный подбирал программу лечения для каждого индивидуально.
Почти со всеми больными Терентьев успел перезнакомиться уже за завтраком. «Бодрячки» сами стали выпытывать у Виктора, кто он такой и как попал в больницу. С новенькими Терентьев побывал на общем инструктаже, где Запашный довольно подробно обрисовал, что за лечение ждет их в клинике. «Сумасшедших» можно было пересчитать по пальцам одной руки, и их знали все.
Почти у дверей своей двухместной палаты Терентьев столкнулся с Егорычем. Это был худощавый жилистый мужичонка лет сорока трех. Еще за завтраком Виктор понял, что Егорыч – душа здешней компании. Он и хохмил больше всех, и в карточных играх был главным инициатором, да и молодых медсестер вниманием не обделял. Тем разительнее была перемена, что произошла с ним. Егорыч стал «сумасшедшим».
Он прошел рядом с Терентьевым словно мимо пустого места. Егорыч никак не отреагировал на удивление Виктора. Казалось, что все в этом мире перестало для него существовать.
– Андрей, что случилось с Егорычем? – удивленно спросил Терентьев «бодрячка», с кем делил палату.
– А, ты уже заметил, – как-то равнодушно отреагировал Андрей. – Накрылся Егорыч. Дозу получил.
– Какую дозу? – не понял Терентьев.
– Как это какую? – возмутился Андрей, но тут же добавил: – Тьфу ты, я и забыл, что ты у нас новенький! Ничего, скоро сам узнаешь.
– Да что узнаю-то?! – психанул Терентьев.
– Какие вы, молодые, все нервные да нетерпеливые... – тяжело вздохнул Андрей. – Есть у нашего доктора интересное лекарство. Хрен его знает, что это такое, но хотя бы раз за лечение он его к каждому применяет. А если случай особо тяжелый, то он больного только на свое лекарство да на гипноз переводит. Вот поэтому и говорю, что Егорыч накрылся. Похоже, не получается у доктора его вылечить...
Андрей углубился в рассуждения о слабом характере людей, о вреде водки и об особых качествах Запашного. Причем делал это так увлеченно, что не заметил, как Терентьев утратил интерес к разговору.