Вахмистр стоял в дверях, стараясь даже не дышать. Узнав, что здесь не только я охотник, но еще и Маша колдунья, он преисполнился уважения невероятного. И последней каплей для него оказалось сообщение дежурного унтера, что прекрасная дама в тюрбане в нашей компании вообще из рода легендарных воинов-тифлингов. Про развеселых тифлингесс он не слышал… После такого доклада он, видать, заранее решил, что тварь, взявшая привычку охотиться на постояльцев, обречена.
― Магия здесь была, ― сказал я, прислушиваясь к своим ощущениям и оглядываясь вокруг. ― Не чувствуешь какая?
Разумеется, комнату давно привели в порядок. Сменили кровать и даже впитавшуюся в доски пола кровь отскребли ― рубанком, судя по всему. По-другому не получалось, наверное. Тут двоих убили, купца с приказчиком, крови натекло море. А сосна, из которой все построено, кровь хорошо впитывает.
― Это странно, но… здесь никого не усыпляли и не зачаровывали, ― сказала Маша, проведя рукой над полом, отчего с ее кисти сыпались небольшие, серебристо переливающиеся снежинки.
А ведь такое только у очень сильных колдунов бывает, чтобы заклинание имело визуальную составляющую. Это показатель Силы. Проще всего объяснить неуклюжей фразой: «Заклинание такое сильное, что его даже видно». Так примерно. Надо же, какая девушка мне встретилась…
― А что здесь делали? ― заинтересовался я.
― Не могу понять… след почти развеялся, ― поморщилась от отката Маша. ― Но все равно ясно, что природа волшбы ничего общего с усыплением не имела. Заклинание вообще не было направлено на жертв, скорее на самого заклинателя. Все замкнуто в кокон.
Действительно, едва заметные сверкающие снежинки собрались во что-то, напоминающее медленный и легкий снежный вихрь прямо посреди комнаты.
― Это заклинание? ― показал я на светящийся столб.
― Оно самое, ― кивнула колдунья. ― То, что от него осталось, астральный след.
― Вот оно как…
Я прошел к окну, посмотрел на раму. Кто-то повесил мощные ставни снаружи, которые можно было запереть изнутри. Крючок сменился на мощные задвижки, но следы от вырванных шурупов в деревянной раме остались. И след от двух когтей на ней.
Я приоткрыл окно, осмотрел следы. Осмотрел снаружи и изнутри. Два когтя, одинаковой длины. Подсунуты под раму, затем ее тянули «на рычаг», когти тыльной своей стороной отпечатались на дереве второй створки. Это какой же они должны быть длины, интересно?
Даже у существ магических не может быть когтей длинней того, что необходимо им для их эффективного использования. А у полумагических, нечисти, нежити и прочего… Возьмем, например, того же упыря, раз мы о нем столько говорили. Обычный упырь ростом с высокого человека, сутул, узкоплеч, но на диво жилист. Длиннорук и коротконог. Пальцы у него на руках длинные и толстые, заканчиваются невтягивающимися когтями. А когти длиной у взрослого упыря примерно так в дюйм. Точнее, от двух до трех сантиметров. Редко когда до четырех, у очень крупных и старых особей. Этого достаточно для того, чтобы вспороть брюшину жертве, потому что упырьи когти по внутренней кромке заточены, на манер ножа. Этого достаточно для того, чтобы драться. И это достаточно коротко, чтобы не сломаться и не застрять.