Я изложил свою идею о скорейшем отходе из гостиницы в форт. Все выслушали, но она и тут не нашла поддержки. Поручик же сказал, что гостиницу надо удерживать всеми силами, потому что она служит бастионом на подступах к форту. А если нам из нее отойти, то тогда за ее двухэтажным зданием образуется изрядное непростреливаемое пространство, в котором противник сможет накапливать силы для атаки на форт.
Но на мой взгляд, выход был один из такого положения, и я, хоть и с риском для жизни, огласил его вслух: гостиницу следовало оставить. Оборонять ее в отрыве от основных сил самоубийственно. И бесполезно: все равно нас отсюда вышибут. За это я был атакован Иванычем с домоправительницей, попытавшимися меня самым натуральным образом задушить. Насилу отбился. И то с помощью поручика и Полухина. Иваныч с усатой теткой отпустили мою куртку, в которую вцепились, но взгляды свидетельствовали однозначно: они имеют дело с опасным душевнобольным.
― А что делать будете, когда сюда сипаи с артиллерией подойдут? ― разозлился я. ― Против трехдюймовок пехотных стены сколько-то продержатся, они не хуже блиндажных накатов. А если из минометов ударят? Первая же мина пролетит до первого этажа через все перекрытия! Пара залпов, и тут ни одного живого не останется! Тут только от пуль защита, и все! Это не укрепление!
― Может, еще и не подойдут! ― заявил Иваныч.
― С чего это? Кто помешает? ― переспросил я со всем доступным мне ехидством в голосе.
― На марше перехватят.
― Некому перехватывать, ― вмешался поручик, вздохнув тяжко. ― Наших за пределами форта две роты всего плюс егерей рота. И все по разным местам, больше взвода ни в одном месте нет. На заставах, на задачах и в патрулях. А сипаев почти полтора полка сюда валит.
Полухин лишь кивнул в подтверждение плачевности нашего положения.
― Вот, набрали голытьбы местной в солдаты, теперь и расхлебывайте! ― крикнула домоправительница.
― Кто набрал ― дело десятое, а расхлебывать теперь нам, ― сказал ей Иваныч.
Та только плюнула в сторону и злобно засопела. Действительно, немного им радости ― лишаться процветающей гостиницы. Лично я тоже, равно как и все остальные пришлые, которым довелось послужить, всегда полагал туземные части ненадежными. Была надежда лишь на то, что гораздо лучше обученные и экипированные войска княжества сумеют пресечь любой бунт. А о том, что бунт случится тогда, когда некому будет обуздывать восставших аборигенов, думали мало или надеялись на авось. С другой стороны, собственных войск пришлых никак бы не хватило на всю огромную территорию княжества. Пришлось бы свою армию увеличивать, а кто бы тогда работал? Тоже куда ни кинь ― всюду клин. У нас и так на грязных работах и в крестьянах одни аборигены, пришлые все больше на чистых местах или в армии. Нет другого выхода: людей не хватает.